В прошлый раз мы рассмотрели механистическую теорию оставления следов в мозгу от падающих на него впечатлений как на мягкую, податливую почву. Необходимо подчеркнуть, что никакого такого прямого запечатления не существует. Это биологически бессмысленно. Это просто нелепость, что мозг без разбора запечатлевает все падающие на него впечатления. Мозг, наоборот, активно защищается от воздействия безразличных впечатлений, не имеющих значения для организма, неважно какого значения — положительного или отрицательного. Очень часто в жизни не только человека, но и животных мы имеем не прямое воздействие значащего агента, а воздействия, о котором нас предупреждают какие-то сигналы, которые позволяют и человеку, и животному приготовиться к предстоящему внешнему воздействию. Поэтому решающее значение имеет выделение самой этой сигнальной связи, раздражитель которой может быть сигналом и безразличным, но означающим, что за ним последует нечто важное для организма. Так вот, выяснение этой сигнальной связи есть одно из важнейших условий образования условной связи и образования так называемых следов. Значит, можно сказать, что важнейшими условиями запоминания являются, во-первых, потребность в том, что имеет значение для организма, в том, чтобы запомнить; во-вторых, условие, которое подчеркивал Павлов, — предшествование безразличного раздражителя раздражителю, имеющему значение; в-третьих, возможность для самого субъекта выделить, установить, проследить связь между сигналом и последующим значимым раздражителем. И эта связь должна быть однозначна, т. е. от сигнала должна идти именно к этому раздражителю. Ведь в противном случае, если сигнал связан со многими раздражителями, животное не знает, чего ожидать.
Значит, запоминание или незапоминание, начиная с нормальных условий и кончая патологиями, особенно в состоянии суженного сознания, в просоночном состоянии, — в этих случаях мы получаем ясность связей между сигнальным и значимым раздражителем за счет того, что все остальные проходят мимо незамеченными. Вот в этих условиях получается запоминание с ходу, сразу образование прочной связи. Это позволяет понять и патологические случаи запоминания, и естественные процессы, нормальные случаи заучивания или не- заучивания. Подавляющее большинство экспериментальных исследований памяти было посвящено исследованию произвольного заучивания. Вообще, память — излюбленная область экспериментальных исследований в психологии. Именно с исследования памяти началась собственно экспериментальная психология в середине XIX века. Непроизвольная память исследовалась относительно мало, так как, во-первых, можно было подсчитывать только результаты непроизвольного запоминания, а как оно идет — неизвестно, не могли им руководить. Во-вторых, предметом практического интереса признавали только произвольное запоминание. Считалось, что обучение может строиться только в расчете на произвольное запоминание. Ученые в США называют непроизвольное запоминание случайным, случайной памятью. Ну и конечно, нельзя строить обучение в расчете на случайное запоминание. Ведь в результате из преподносимого материала запомнится что-то случайно, а что-то вовсе не запомнится. Исследования о произвольном запоминании я излагать не буду, с ними можно ознакомиться в любом учебнике психологии.
Мы остановимся на некоторых других общих моментах. Было установлено на основе экспериментальных исследований, что так называемый механический материал заучивается труднее, в гораздо меньшем объеме и гораздо хуже сохраняется в памяти, чем материал осмысленный. Механическим материалом называется такой, между элементами которого не устанавливается внутренняя связь Осмысленный материал — это такой, у которого элементы связываются в осмысленные образования.
Кроме такой разницы в запоминании было установлено, что осмысленная память работает по внутреннему смыслу этого материала, хотя бы он был представлен ей и не в таком порядке Был проведен очень остроумный опыт Было взято 10 коротких осмысленных предложений Их написали на листе бумаги, и лист разрезали пополам вдоль. Испытуемому давали запомнить сначала 10 кусков предложений на одной половине листа, а затем 10 других кусков на
другой половине листа. Таким образом порядок был резко нарушен, так как вторые части предложений следовали после всех первых частей. Оказалось, что когда испытуемый воспроизводил эти куски, он их объединял в целые осмысленные предложения, и в таком порядке, как они давались на запоминание. Таким образом, осмысленная память работает не в порядке преподнесения впечатлений, а в порядке их осмысленной связи.
Давно известно, что огромную роль играет установка на запоминание. Вы можете что-то слышать йного раз, но если у вас нет установки на запоминание, вы ничего йе запомните. Например, нас окружают знакомые вещи, которые все имеют название, но ведь если нет задания назвать, что вы перед собой видите, эти названия не называются сами собой. Вещь вы видите, а ее Название в голову не приходит, так как нет такой установки, чтобы называть каждую вещь.
Это вот, пожалуй, самое важное из того, что было выявлено ранее, хотя при этом память рассматривалась как процесс физиологический и только по своим конечным результатам психологический. Так и говорили, что продукт памяти — это что-то спрятанное в мозгу. Это физиология. Это такая типичная традиционная точка зрения на психологическую деятельность, совершенно неправильная, так как за всяким актом поведения конечно же скрывается работа мозга, имеется физиологическая основа, но ведь дело не сводится только к работе этого мозга. Так и здесь своя работа памяти, памяти как особой предметной деятельности. Но дело в том, что когда мы уже пользуемся памятью, подсчитываем только результаты, то мы имеем перед собой лишь конечную форму памяти, автоматизированную форму, и поэтому ее действительный состав мы уже не видим, не осознаём, как не осознаём ориентировочную основу привычных физических действий. Ведь когда действие строится, тогда видно, на каком основании оно строится, и другое дело, когда оно уже построено и автоматизировалось, — тогда его ориентировочная часть сводится к минимуму, а выступает только исполнительная часть как чисто физиологический механизм. Так и здесь мы замечаем только видимую часть автоматизированной памяти. А вот как она строится — это другое дело.
Если мы обратимся к памяти как к деятельности субъекта, то прежде всего мы здесь должны различать две формы- непроизволь-
ное запоминание и произвольное запоминание. Их надо рассматривать раздельно, чтобы обнаружить их общую основу, потому что феноменально, т. е. с точки зрения того, как они выглядят, они чрезвычайно различны. Прежде всего, чтобы восстановить доброе имя непроизвольной памяти, случайной, как ее называют американские ученые, нужно иметь в виду вот что. Само это название проистекает из того, что изучалось непроизвольное запоминание в контексте традиционного обучения. Но если мы вооружимся методикой поэтапного формирования, то получим сильное средство управления непроизвольным запоминанием. Ведь одна из положительных черт теории поэтапного формирования заключается в том, что мы исключаем задачу памяти, мы никого не заставляем действовать, что- то запомнить. Мы разъясняем новое действие, затем кратко резюмируем задание на карточке перед испытуемым (обучающимся), и он пользуется этой карточкой для решения специально подобранных задач. Ему ничего не нужно помнить, все лежит перед ним. Например, как вы помните, если мы это организуем в порядке поэтапного формирования, то мы карточку не даем как памятку, с чем ее часто смешивают (а эта маленькая ошибка ведет к роковым последствиям). Ведь если вам дается памятка, то тем самым с вас снимается обязанность запоминания. Зачем помнить то, что есть в памятке? Значит, карточка — это ни в коем случае не памятка, а средство для выполнения немедленного действия без предварительного заучивания. А так как в результате такого использования карточки образуется четкая связь между указанием и выполненным действием, то очень быстро испытуемый перестает смотреть на карточку, мы ее у него отбираем Вначале она перед ним, но перевернутая, и мы говорим, что если он что забыл — пусть посмотрит, но затем опять перевернет. Это нам дает возможность регулировать процесс непроизвольного запоминания.
Значит, мы можем управлять непроизвольным запоминанием, а это громадная выгода, так как, во-первых, оказалось, что объем того, что может быть усвоено путем непроизвольного запоминания, несопоставим с тем, что может быть усвоено путем специального заучивания Мы с этим столкнулись, когда занимались обучением работе на станках Были написаны карточки, в которые входили многие указания детали, которые должны быть подготовлены, как приводить станок в рабочее состояние, как его настраивать, как подбирать
шп режущие, измерительные, вспомогательные инструменты и т. д. Ведь это только подготовка к началу работы, а затем описание процесса работы. В целом карточки состояли из 3-5 страниц машинописи. Это огромный материал. Карточки давались наиболее слабым учащимся ПТУ, и мы сами еще не знали, как ученики с таким материалом справятся. Но оказалось, что достаточно ученикам выточить по этим карточкам 2-3 детали, как они переставали смотреть в карточки. Это новое явление — несравненно больший объем непроизвольного запоминания по сравнению с объемом произвольной памяти. Это делает такой вид памяти очень выгодным.
Здесь все отношения Достаточно ясны. Логическая последовательность обеспечивает быстрое усвоение в действии. Гораздо большую трудность представляет произвольное заучивание, от которого отказываться полностью не следует, но оно применимо только в специальных случаях. Когда мы переходим к произвольному заучиванию, нужно прежде всего понять, в чем же заключается деятельность того, кто должен что-то заучить. Раньше, да и теперь это очень широко распространено, обычная рекомендация заключается в том, что вы повторяете материал, пока он не будет усвоен. Такая глупая рекомендация ведет к тяжелым последствиям, т. е. очень порядочные ученики, слишком покорно следующие указаниям учителя, действительно берут и начинают повторять, а повторение даже одной фразы приводит к тому, что рождается торможение. Простое повторение противоестественно для мозга, так как возникает торможение, защитная реакция мозга. Нередко случается, что дети с нормальной памятью не могут запомнить ни одной строчки.
Более умные преподаватели советуют повторить то, что написано, а потом отложить книгу в сторону или закрыть глаза и постараться воспроизвести то, что прочитано. Конечно, это тоже не очень умная рекомендация, но она невольно наталкивает на то, чтобы прослеживать логические связи того, что хочешь воспроизвести, т. е. так открывается доступ к разумной деятельности. Но она остается нерегламентированной, не указанной учителем, она происходит сама, ребенок доходит до этого сам, т. е. это не гарантировано
А что вы можете еще сказать о памяти? Что делает учащийся, в чем состоит его задача? Наша точка зрения заключается в том, что мы прежде всего должны рассматривать все формы психической деятельности, и память в том числе, как первоначально, в исходном своем состоянии внешнее предметное действие, которое что-то реально делает. Когда мы обращаемся к памяти, то вопрос заключается в том, что же представляет собой ту исходную деятельность, которая потом, будучи перенесенной во внутренний умственный план и функционируя как типичная автоматизированная деятельность, выступает как память? Что это такое? Какая тут содержится предметная деятельность? В этом случае работа памяти совпадает с работой по восстановлению чего-то вообще, от чего в настоящее время остался только небольшой кусочек. Например, работа археолога, который по остаткам стен восстанавливает все строение. Или работа палеонтолога, который по фрагментам останков животного восстанавливает все его тело. Вспомните, как Кювье по одному только зубу восстановил целое животное. Впоследствии, еще при жизни Кювье, это животное было найдено и оказалось почти точной копией того, что было восстановлено ученым. Этот процесс вдет следующим образом. Восстанавливается кусочек, близлежащий к уже имеющемуся кусочку, и так до полного восстановления целого.
Так вот, работа памяти и есть восстановление того, что было в прошлом опыте человека, по какому-то кусочку, который заставляет нас сегодня вспомнить о прошлом. По какому-то указанию (которое выступает как такой кусочек!) мы пытаемся восстановить прошлое. Идет восстановление прошлого по отдельному элементу этого прошлого. Значит, в основе своей эта работа рациональная. Но в отличие от собственно рационального решения задачи здесь мы имеем одну особенность. Это своеобразие задачи памяти по сравнению с чисто рассудочными задачами. Речь идет о точном восстановлении объекта или события, а не просто восстановлении общего смысла происшедшего. Если вы, например, знакомитесь с каким- нибудь учением по книжке или по изложению и потом восстанавливаете содержание этого учения, так, может быть, для разумного разбора теории этого будет достаточно, а если речь идет о памяти, то ведь нам нужно дословное восстановление, т. е. буквальное, а не только понимание или восстановление смысла.
Ведь существенное содержание может быть восстановлено в разном виде, следовательно, вид, который оно имело в оригинале, не очень важен для сути дела. Задача памяти заключается в том, чтобы восстановить строго однозначные связи и отношения в этом, казалось бы, не очень важном материале Значит, здесь мы имеем
довольно своеобразное положение. Как же быть? Здесь можно идти двумя путями, и это тоже важно учесть, так как внешнее различие этих путей может служить как бы для опровержения каждого из них в отдельности.
С одной стороны, если вы имеете текст, который хотите выучить наизусть, что вы должны сделать? Например, вам нужно знать квинтэссенцию учения Маркса, которая дана в предисловии к его «Критике политической экономии* (1859). Эта страница начинается словами: «Общий результат, к которому я пришел и который послужил затем руководящей нитью во всех моих дальнейших исследованиях, нужно формулировать следующим Образом...» — и далее вдет формулировка Марксовой философии истории. Эта страница написана сплошным убористым текстом, без красных строк. Если вы будете его просто прочитывать и даже повторять, то большой материал так не одолеете. Нужно рационально обработать материал, чтобы воспроизвести его не только по смыслу, но и по буквальной форме, т. е. если вы заучиваете страницу, то не для того, чтобы по смыслу помнить, а для того, чтобы точно воспроизвести и потом опираться на эти слова.
Начинать нужно не с запоминания, а с осмысления. А осмысление с чего начинать? Это тоже не простая вещь, так как смысл ведь не всегда явно выступает. А какой смысл в этой знаменитой странице, где дана основная модель философии истории, по крайней мере, той истории, которая охватывает предысторию человеческого общества? А смысл вот в чем. Ведь во времена Маркса и ранее была масса попыток перестройки, изменения общественного строя, и они все исходили из ложных представлений, все кончались неудачами и громадными жертвами. У Маркса есть одно положение, что человек, который берет на себя право указывать другим путь, не имеет права ничего делать, не разобравшись, так как это может привести к большим жертвам. Надо знать, ради чего приносить жертвы. Ведь цели могут оказаться ложными. Так вот, там есть замечательные слова, что человечество ставит себе такие задачи, какие оно может решить, потому, что материальные средства для их разрешения или уже существуют, или находятся в процессе становления.
Чтобы запомнить что бы то ни было, нужно, чтобы в этом была потребность. Но есть специфика потребности. Если вы хотите что- то запомнить для того только, чтобы получить на экзамене пятерку,
то этот стимулятор на память действует плохо. Память должна быть заинтересована в предмете. Предмет, взятый для запоминания, должен быть такой, чтобы ради него стоило работать. Если такая потребность создана, после этого нужно структурировать материал, хотя он вам уже дан. Очень интересно, что эта знаменитая марксов- ская страница написана сплошным текстом, даже без красных строк, а между тем в ней четко выделяется очень жесткая смысловая схема. Вначале он указывает на то, что составляет экономическую структуру общества, его базис, потрм говорит, что эта структура не остается постоянной, а на определенной ступени развития общества производительные силы вступают в противоречие с производственными отношениями. Вот почему общество не стоит на месте, вот почему возникают внутренние противоречия.
Потом следует целый абзац о социальной революции, о том, как следует анализировать такие эпохи. Приведены знаменитые слова: как нельзя об отдельном человеке судить даже по тому, что он о себе думает, а не только по тому, что он о себе говорит, так нельзя и об эпохе судить по ее сознанию, наоборот, ее сознание можно объяснить материальными противоречиями, реальным конфликтом.
Затем — знаменитое указание на то, что общество ставит себе только те задачи, для решения которых есть материальные условия. Затем — очень краткое перечисление всех существовавших способов производства. Затем — характеристика буржуазного способа производства как последней эпохи антагонистических производственных отношений, указание на то, что это не личностный, а общественный антагонизм
После того как вы провели подобное смысловое разделение, вы должны переписать эту страницу заново, выделить красными строками абзацы. И вот когда вы эту задачу структурирования материала выполните, можно переходить к основной задаче — буквальному воспроизведению. Вы делаете это таким образом, что, имея перед собой схему, ориентировочную основу действия воспроизведения, вы затем пытаетесь воспроизвести сначала маленький отрезок, не глядя на текст, потом смотрите, так ли вы воспроизвели или не так. И если не так выразили ту же мысль, но другими словами, вы не должны просто отбросить эту ошибку, а должны установить, в чем же детальная разница между тем, что вы сказали, и тем, что сказано в оригинальнОхМ тексте, т е. ошибки нельзя отбрасывать, их нужно
использовать для более тонкой дифференциации оттенков смысла. Тогда вы уже повторяете фразу с учетом этого особенного оттенка, который вы выделили и подчеркнули при исправлении своей прежней ошибки. Так вы и действуете: постепенно, абзац за абзацем восстанавливаете всю тончайшую ткань произведения. Любого произведения — словесного или музыкального.
Таким образом вы проводите анализ этого произведения до мельчайших оттенков любого выражения: почему у автора сказано так, а не иначе, хотя иногда кажется, что иначе сказать было бы лучше. Но это вы так думаете, а автор думал иначе. Все здесь идет по той же схеме. Ведь вьшмеете текст и схему текста. Вы восстанавливаете текст вначале по схеме, затем вы схему закрываете, но отчетливо имеете ее в виду. И так до тех пор, пока восстановление не начнет идти быстро, и вы уже не думаете о схеме, но действуете по ней же; т. е. здесь мы видим ту же самую процедуру поэтапного формирования, в конце которого ориентировочная основа, созданная как самостоятельный момент, из вашего сознания исчезает, и у вас происходит свободное, как бы автоматическое воспроизведение основного текста, т. е. в конце получается то, чего мы ошибочно хотим добиться в самом начале.
Например, с детьми надо выучить стихотворение «Буря мглою небо кроет» Прочитали выразительно стихотворение и начали его обсуждать. Почему у Пушкина сказано «мглою», и что такое «мгла», а почему не сказать «тьмою»? Рифма-то не нарушится?! И вот после массы таких вопросов, «философских проблем» по всему стихотворению вдруг оказывается, что стих выучился всеми сам по себе Вроде бы сам но себе1 Ведь это и есть проработка и общего смысла, и структуры произведения, и оттенков употребленных выражений Это приводит к тому, что от любого кусочка произведения вы можете двигаться по строго определенным линиям к воспроизведению кусочка за кусочком всей картины.
Если память понимать таким образом и понимать, что то, что обычно выступает как память, есть конечная автоматизированная форма определенного предметного действия, тогда становятся понятными такие явления, как профессионализация памяти, когда у людей оказывается очень хорошая память на свой материал и плохая память на совершенно простые вещи из другой области, если они не имеют явных и осмысленных связей с нашим прошлым
Главное заключается в том, что такая психологическая функция, как память, обычно рассматриваемая как наиболее откровенное выражение чисто физиологических возможностей. На самом же деле она представляет собой особую форму предметной человеческой деятельности, которая, конечно, как и всякая человеческая деятельность и вообще жизнь, имеет физиологическую основу, но прежде всего выражается во внешней предметной деятельности, а эта деятельность имеет два начала: исполнительную часть и ориентировочную часть. Она, как всегда в законченном процессе, уходит из сознания, и от нее остается только ©дно — установка на то-то!
Ну а отсюда можно сделать вывод, что и память можно и нужно формировать. Воспитывать ее можно по-разному, но общий путь заключается в том, что надо установить систему тончайших однозначных связей между основным смыслом запоминаемого объекта или события и его внешней формой. Этим она отличается от понимания, которое удовлетворяется общим смыслом, а здесь вы этим не удовлетворяетесь, хотя и здесь смысл является исходным. Но для памяти важна отработка тончайших оттенков выражения.