Различный и более высокий темп роста тиреоидных раков в популяции Брянской области и тем более в различных возрастных группах не могло не сказаться на изменении их удельного веса в структуре общей онкозаболеваемости.
Приступая к анализу этого показателя, мы предполагали, что при спонтанной ситуации (Россия) он должен длительное время (годы) оставаться примерно на одних значениях, тогда как при Чернобыльской ситуации (Брянская область) можно ожидать каких-то характерных изменений.
Прежде всего, рассмотрим удельный вес раков ЩЖ в онкозаболеваемости на популяционном уровне, объединив заболеваемость мужчин и женщин в одну группу (табл. 7).

На основании приведенных данных не представляется возможным однозначно ответить на вопрос: повлияла ли радиация на заболеваемость РЩЖ в Брянской области? Можно только констатировать, что удельный вес тиреоидных раков в общей структуре онкозаболеваемости Брянской области выше, чем по России в целом, примерно в 2 раза. Темп их «вклада» по пятилетним периодам наблюдения сохраняет примерно ту же зависимость.
Оценим вклад РЩЖ населения Брянской и Белгородской областей в аналогичные показатели по России в целом (табл. 8).

Из представленных данных видно, что из всех впервые выявленных случаев РЩЖ в России более 2% приходится на Брянскую область. Вклад «белгородских» РЩЖ в общероссийские показатели менее значим, хотя по отдельным годам показатели достигают 2% и более (рис. 10, 11). Эти области равнозначны по численности населения (примерно по 1 млн. 400 тыс., что составляет в среднем по 1% от российского населения), но различаются по загрязненности радионуклидами.

Нагляднее эти данные могут быть представлены по показателям пятилетних наблюдений, поскольку, как мы неоднократно подчеркивали, такой анализ отражает динамику поставарийных наблюдений (рис. 12).

Оценивая данные рис. 12, можно отметить более высокий процент вклада «мужских» РЩЖ Брянской области в общероссийские показатели, начиная с 1991г. и последующие годы наблюдения. Наиболее высокий показатель (3,3%) отмечается в третий поставарийный период (1996–2000), т.е. на фоне максимальной заболеваемости РЩЖ у мужчин в поставарийный период. У женщин пик (3,05%) удельного веса сдвинут на более поздние сроки (2001–2003). В Белгородской области, как мы указывали ранее, удельный вес РЩЖ в показателях по России менее значим.
Важным моментом для анализа является установление процента вклада числа впервые выявленных случаев РЩЖ жителей Брянской области в общероссийские показатели различных возрастных групп (рис. 13).

Как и ожидалось, судя по вышеизложенным данным, более высокий процент вклада «брянских» РЩЖ в общероссийские показатели вносят лица молодого возраста (0–24 года), причем у мужчин— на более высоких значениях, чем у женщин. Характерно, что с удалением времени от аварии процент вклада РЩЖ молодых мужчин снижается, но остается примерно на одних значениях в старших возрастных группах. У женщин, как и по ряду других показателей, возрастные колебания удельного веса РЩЖ менее значимы.
Представленные данные являются дополнительным подтверждением точки зрения о том, что развитие РЩЖ у жителей Брянской области имеет в постчернобыльский период свои характерные особенности в ответ на действие радионуклидов йода.
Эти же данные указывают еще на одну деталь, которая в нашем контексте изложения имеет немаловажное значение. Общепринято (мы этой традиции не нарушили) проводить сравнение полученных конкретных результатов с общероссийскими показателями в качестве внешнего контроля. Но когда речь идет об оценке влияния малых доз радиации на развитие РЩЖ, российский «эталон» внешнего контроля следует оценивать с определенной осторожностью. Вклад только «брянских» РЩЖ в общероссийские показатели на популяционном уровне составляет более 2,5%, а по отдельным периодам наблюдения и особенно возрастным группам удельный вес достигает 15%. Если учесть процентный вклад РЩЖ населения всех пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС территорий, то может оказаться, что рост онкозаболеваемости (по пока никем не объяснимым причинам) не будет таким высоким в последние годы.
Исходя из сказанного, можно предположить, что превышение заболеваемости РЩЖ у населения Брянской области в поставарийный период над российскими показателями может быть еще более значимым. По крайней мере, при сравнительном анализе это необходимо учитывать.
В заключение необходимо сказать следующее. Сравнение заболеваемости РЩЖ населения Брянской области до аварии и после с учетом ее особенностей (см. главу 2) позволяет сделать несколько важных заключений.
Первое заключение состоит в том, что на популяционном уровне РЩЖ до аварии и в целом по России регистрировали со следующим половозрастным распределением. Низкий уровень заболеваемости у детей, некоторый подъем у подростков, стремительный рост в возрасте до 50–60 лет и снижение заболеваемости в старших возрастных группах. Соотношение у детей составляет 1:1,5–2, у подростков— 1:2,5–3,0, у взрослых— 1:7 и более, в старших возрастных группах 1:3,0–3,5.
Второе заключение может быть сформулировано следующим образом: факторы Чернобыльской аварии не изменили качества популяционной структуры РЩЖ, но изменили количественный рост в сторону повышения. Это повышение коснулось всех возрастных и половых групп населения, но в большей степени детей, что объясняется морфофункциональными особенностями детского организма.
Третье заключение вытекает из двух предыдущих и касается организации здравоохранения: постчернобыльский РЩЖ необходимо научно изучать не только у детей и подростков, но и у взрослых. Естественно, что клинически ранняя диагностика и эффективное лечение необходимы всем больным. Как известно, национальный и международный потенциал дозиметрических и популяционных исследований был направлен только на детей и подростков, что вполне оправдано. Однако нельзя оставлять без научного внимания и взрослое население.
Представленные в главе факты дают основания для рассмотрения некоторых сторон этиологии и патогенеза РЩЖ. Прежде всего отметим, что разные авторы при описании постчернобыльского РЩЖ используют два термина: «радиационно-индуцированный» и «радиогенный» рак, часто считая их синонимами. Мы полагаем, что оба термина имеют одно этиологическое значение (рак вызван действием ионизирующего излучения), но разный патогенетический смысл. Радиационно-индуцированный рак— это злокачественное новообразование, вызванное, индуцированное, инициированное действием радиации. Термин «радиогенный рак» имеет более глубокий и широкий смысл, поскольку подразумевает не только инициацию, но промоцию и прогрессию опухолевого роста. В настоящее время трудно представить точные доказательства механизма действия ионизирующих излучений при опухолевом росте. Возможно, что у детей— это инициация процесса, а у взрослых сочетание всех трех процессов. Для этого необходимо продолжить как эпидемиологические, так и молекулярно-биологические (см. главу 6) исследования.
И еще одно замечание, касающееся постоянных споров о канцерогенных дозах и дозной линейной зависимости. Следует согласиться с точкой зрения, что существует определенный интервал «канцерицидной» дозы, который имеет как популяционный (половозрастной), так и индивидуальный предел. Одна доза может быть достаточной для возникновения рака у одного человека, но недостаточной для другого лица. Пока точно индивидуальные дозы не определены, трудно делать окончательные выводы.
Таким образом, изучение и анализ заболеваемости населения РЩЖ необходимы как для практики, так и для теории медицины.