Серин-треониновые киназы семейства RAF (ARAF, BRAF, CRAF или RAF-1) являются непосредственными эффекторами белков RAS в МАР-киназном каскаде и активируют лежащие ниже по пути распространения сигнала МЕК (англ. Mitogen-activated Protein Kinase Kinase).
Мутации в экзонах 11 и 15 BRAF были обнаружены в ходе скрининга онкогенов в масштабе всего генома человека. Наиболее часто встречающейся мутацией, составляющей до 80% всех повреждений BRAF, является трансверсия Т1799А (1799— порядковый номер нуклеотида в транслируемом участке мРНК; изменение тимидин-содержащего нуклеотида на аденозин-содержащий) в экзоне 15 гена, приводящая к замене валина на глютаминовую кислоту в 600-м аминокислотном остатке молекулы белка (в литературе обозначается V600E). Полагают, что появление отрицательно заряженного остатка глютаминовой кислоты рядом с остатком серина (положение 599), который является сайтом регулируемого фосфорилирования, мимикрирует активирующую модификацию и приводит к образованию онкогенного BRAF с высокой киназной активностью.
Активирующие точковые мутации Т1799А были выявлены с наибольшей частотой в меланоме (66%) и невусе (82%), а также— с меньшей распространенностью— в ряде злокачественных новообразований эпителиальной природы. В спонтанном ПРЩЖ у взрослых пациентов Т1799А обнаруживается в 29–69% случаев, в среднем около 45% [Kimura Е.Т. et al., 2003; Namba H. et al., 2003; Xing M., 2005], что позволяет считать эту мутацию наиболее распространенным из всех известных на сегодня генетическим нарушением в папиллярном раке. Различия в распространенности Т1799А в различных сериях ПРЩЖ обусловлены, скорее всего, как численной и гистологической негомогенностью исследованных групп, так и чувствительностью методов, использованных для выявления мутации (например, по нашему опыту, прямое секвенирование ПЦР-фрагмента экзона 15 BRAF позволяет надежно зарегистрировать мутацию, только если ДНК выделялась из образца ткани, содержащего не менее 5–0% клеток с гетерозиготной Т1799А); более чувствительными являются ARMS-ПЦР (от англ. Amplification Refractory Mutation System) и анализ достраивания праймера (англ. Primer Extension Assay). У взрослых больных ПРЩЖ с Украины частота выявления Т1799А составляла 45–58%, а у российских пациентов— до 60% [Васильев Е.В. и др., 2004]. Заметим, что в нескольких относительно небольших сериях спонтанного ПРЩЖ у детей (возраст пациентов до 14 лет включительно) BRAF мутация выявлялась в 0–6%, в среднем в 3,6% случаев [Kumagai A. et al. 2004; Powel N. et al., 2005]. Таким образом, частота встречаемости Т1799А в ПРЩЖ связана с возрастом пациентов: она чрезвычайно низка у детей и значительна у лиц старшего возраста.
Помимо корреляции с возрастом пациентов была установлена связь мутации BRAF с рядом клинико-патологических характеристик ПРЩЖ. В ряде работ продемонстрировано, что Т1799А характерна для опухолей с сосочковым строением, включая таковые из оксифильных клеток, Уортино-подобного варианта ПРЩЖ и ПРЩЖ из высоких клеток. В фолликулярном варианте ПРЩЖ мутации выявляются редко. В папиллярной микрокарциноме щитовидной железы Т1799А выявляется в 20–40% случаев, в среднем около 30%, причем наличие мутации маловероятно в опухолях с фолликулярной архитектурой [Sedliarou I. et al., 2004]. Данные о взаимосвязи мутации BRAF с метастазированием в регионарные лимфатические узлы весьма противоречивы. Одной из причин расхождений могут быть различия в гистологическом строении опухолей, исследованных разными группами. В выборочных сериях ПРЩЖ с сосочковым строением достоверных различий в частоте метастазирования между группами случаев с мутацией и без нее обнаружено не было. Вместе с тем показано, что Т1799А имеет прогностическое значение. По результатам объединенного исследования групп ПРЩЖ из нескольких центров наличие BRAF мутации оказалось независимым показателем, коррелирующим с вероятностью рецидивирования ПРЩЖ даже у пациентов с начальной стадией заболевания.
Обращают на себя внимание две важные характеристики мутированного BRAF. Во-первых, трансверсия Т1799А является практически единственной формой нарушения структуры гена в ПРЩЖ. В уникальных случаях были выявлены мутации G1756A (Е586К, Glu>Lys) и del1803-1814 (приводящая к замене N601К, Asn>Lys и делеции четырех последующих остатков SRWS, SerArgTrpSer). В 4/54 (7,4%) случаев фолликулярного варианта ПРЩЖ (и 1/58, 1,7%, фолликулярной аденомы) обнаружена транзиция A1801G (К601Е, Lys>Glu), онкогенный эффект которой пока не выяснен. Во-вторых, Т1799А выявляется только в ПРЩЖ (с наибольшей частотой), папиллярной микрокарциноме (около 30%) и анапластическом раке щитовидной железы (10–30%, причем во многих случаях в опухолевой ткани выявляются участки с повышенной дифференцировкой, что может указывать на происхождение анапластического рака из предшествующего очага высокодифференцированного ПРЩЖ). Мутации BRAF не выявляются в фолликулярном и медуллярном раке щитовидной железы, фолликулярной аденоме или узловом гиперпластическом зобе. Это делает выявление мутированного BRAF в материале аспирационной тонкоигольной биопсии одним из наиболее информативных вспомогательных методов дифференциальной диагностики узлов щитовидной железы [Hayashida N. et al., 2004].