254
получаю настоящего удовлетворения от наших сексуальных отношений», — она тем самым совершает два поступка. Она подвергает риску сами взаимоотношения ради возможности их развития, а также раскрывает опасливо прячущуюся часть своего «Я», которая может быть отвергнута, или неверно истолкована, или превращена в мишень для обвинений, — словом, ставит взаимоотношения на кон. Однако опровергнуть ее высказывание невозможно. Только она сама может знать, насколько оно соответствует действительности. И оно может стать исходным фактом, перед которым поставлен каждый из супругов и который побуждает их к глубокому общению.
В предыдущих главах мы видели немало тому примеров. И Дик, и Гейл с такой легкостью умеют упрекать друг друга, но, выражая собственные чувства, связанные с сексом, встречают сочувствие и понимание партнера (глава 2). Ирен, отчаянно, всеми способами пытавшаяся создать ложный образ самой себя, в том числе с помощью имитации оргазма, постепенно приходит к умиротворенности, рассказав обо всех ужасах, которые видит в самой себе, и в ответ находит лишь любовь (глава 5).
У такого предельно уязвимого общения существует один эффект, в который большинство людей просто не могут поверить, пока сами с ним не столкнутся. Он заключается в том, что раскрытие самых глубоких чувств, которые только можно найти в своем «Я», почти неизбежно вызывает в ответ аналогичную откровенность. Когда Пег рассказывает своему мужу все, что может, о том, какая она ужасная, он в ответ делится чувствами, которые испытывагт к самому себе, и она обнаруживает, что «он тоже адски мучился» (глава 1). После такого общения остается огромный задел волнующих и впечатляющих открытий, на которые можно опираться, чтобы совершенствовать процесс взаимоотношений.
Одна из самых счастливых особенностей того стиля общения, о котором я говорю, состоит в том, что такое общение может начать один из партнеров. Это, конечно, требует отваги, но это возможно.
255
Вот чем закончилась моя попытка как можно лаконичнее сформулировать различные трудноуловимые тонкости второй нити, ведущей к развивающемуся партнерству. И опять же, это далеко не случайное высказывание.
«Я подвергну себя риску, стараясь раскрыть своему партнеру любые постоянно возникающие у меня чувства, позитивные или негативные, во всей глубине, какая только доступна моему собственному пониманию, в качестве живой, актуальной части меня самого. Затем я продолжу рисковать, приложив всю свою способность к сопереживанию, чтобы понять его или ее отклик, — окажется ли он обвинительным и критическим или сочувственным и откровенным».
Я бы хотел сократить и это высказывание, однако моя привычка к систематическому мышлению требует от меня учета всех мыслимых ситуаций. Как бы то ни было, я убежден, что вы обнаружите — ив этой книге, и в окружающей вас жизни, — что в тех случаях, когда наблюдается, хотя бы в зачаточном виде, это сложное явление откровенного, рискованного, внимательного общения, шансы на развивающиеся, раскрепощающие взаимоотношения неизмеримо возрастают. Особенно это заметно на примере третьего брака Ирен, а также брака Эрика и Денизы, но это должно прослеживаться и в любых взаимоотношениях, имеющих тенденцию перейти в режим процесса, то есть динамики, а не статики. Чем меньше скрытого остается во взаимоотношениях (копание в прошлом не в счет), тем лучше подготовлена почва для изменения и развития. И один из партнеров способен ввести этот мяч в игру, хотя, если общение долгое время продолжается в качестве игры в одни ворота, перспективы развития становятся сомнительными.