святой Антоний Великий писал о том времени, когда мир погрузится в темноту и всеобщее безумие покроет землю своими черными крыльями. Тех, кто не погасил в душе своей свет веры и не отдался во власть страстей, будут считать душевнобольными или гордецами — фанатиками. «Если ты не поступаешь, как все мы, то значит — ты безумец», — таким будет приговор мира над исполняющими заповеди Христа. На такого человека станут смотреть как на врага, который хочет лишить остальных людей радостей жизни и проповедует какое-то нелепое и непонятное учение о грехе и вечном возмездии. Теперь наступает время, когда считается, что «этической нормой», достойной современного человека, должна стать неограниченная свобода для возможности реализации всех его желаний и страстей, то есть — отсутствие нравственного фильтра. Но получается парадокс: вседозволенность вовсе не делает человека счастливым, напротив, происходит внутренний разлад, опустошенность и глубокая неудовлетворенность души; в лучшем случае — это тоска по чему-то дорогому и потерянному, а в худшем — это мертвенное безразличие, и отождествление себя со своими извращенными инстинктами. Затем открывается новая глубина человеческого падения, выявляется новый сгусток зла и концентрация душевной темноты — это демонизм, это порабощение человека невидимыми паразитивными существами, внедрившимися в его душу.

Язычество было не только потерей Бога, но потерей самого человека. Языческая антропология извратила, а затем и утратила понятие о грехе. «Природное — прекрасно», — говорит язычник, не понимая, что космос и его духовная ипостась — человек — поражены грехом, что они представляют собой поле битвы между темными и светлыми силами, что человек в его психофизическом единстве — это больной организм, что наша бытийная данность — это не естественная жизнь, а извращенное состояние.

«Символ веры» современного мира состоит в том, что желания и страсти человека должны быть удовлетворены. Однако повседневный опыт учит нас другому: страсть всегда лжет, всегда обещает, но никогда не дает обещанного. После исполнения страстных желаний человек не испытывает ни радости, ни чувства удовлетворения. И, напротив, борьба со страстью и похотью оканчивается духовной радостью. После победы над страстью человек ощущает мир и покой в своей душе, он переживает особое чувство легкости и внутреннее просветление, как награду за подвиг. В победе над страстью и грехом человек огцугцает пробуждение своего духа, возрождение своей личности. И в этой радости есть нечто мистическое. Трагизм человечества состоит в постоянной ошибке — будто потакание страстям и удовлетворение аффективных чувств дает полноту жизни. Но это не так. Человек, идущий на — поводу своих страстей, иными, потухшими глазами смотрит на мир; он перестает видеть ту красоту, которую ощущал и переживал раньше. Его сердце становится холодным и жестоким, он как бы облекает свою душу в шкуру животного.

Грех — это метафизическая грязь. Даже потерявшая Бога душа, как будто адаптировавшаяся к греху, в какой-то своей глубине ощущает его зловоние. В рождении человека заключается тайна, в блуде — только пошлость. Первым обетованием Адаму после его грехопадения была надежда на то, что семя жены сотрет главу змея. Блуд и детоубийство, в какой-то степени, — антипод этому обетованию. В нем потенциал человеческой жизни похищается и используется диаволом.

В Библии есть слова, которые кажутся нам странными, а именно: «Адам познал свою жену, и она родила ему ребенка». Это слова повторяются также по отношению к другим праотцам. И так ясно, что дети рождаются в браке, а в Библии нет лишних слов. Но здесь мы видим указание: близость между супругами существовала только для дето- рождения, кроме этой причины близости просто не было. Только впоследствии эти слова как бы исчезают со страниц Библии, однако деторождение всегда оставалось главной целью супружеских отношений у ветхозаветных праведников.

Современные люди не могут подражать древним праотцам в их воздержании, как монахи древним подвижникам в их аскетизме. Но все-таки общая идея остается той же: не в удовлетворении страсти, не в подчинении ей, а в преодолении чувственности и похоти открывается истинное бытие человека, неведомая для похотливых и безвольных душ глубина жизни.

Деградация человека сопровождалась тем, что секс был отделен от деторождения, а затем противопоставлен ему и возведен в степень культа, а теперь грозит стать «теневой» религией для человечества. Теперь секс, убивая еще не рожденную душу, разрушая семьи, затемняя образ и подобие Божие в человеке, стал врагом самого человека не только духовного, но и эмпирического. Посредством селекции собаку — животное наиболее преданное человеку — можно превратить в зверя-людоеда. Так секс, посредством искусственных селекций с явно демоническим характером, превратился в убийцу людей и губителя человеческих душ. Теперь этот зверь стремится стать некороно ванным властителем мира и рабовладельцем человеческих душ.

Когда человек говорит, что секс дает ему радость, то он или лжет, или никогда не испытывал действительной радости. Почему у людей, как будто потерявших все духовное, вдруг появляется чувство ненависти к таким же развратникам, как и они сами, ненависть, как к ворам, которые украли, похитили что- то дорогое, принадлежавшее им?

Люди, которые выпили до дна чашу земных наслаждений, но были достаточно честны перед собой, говорили, что не нашли в жизни радости, что на земле счастья нет. Например, человек демонический и утонченно-развратный, но в то же время, искренний в осознании своего падения, Александр Блок писал:

Все на свете, все на свете знают, Счастья нет,

И в который раз в руке сжимают Пистолет.

Другой поэт, хваставший количеством соблазненных им женщин, но достаточно чуткий, чтобы прислушаться к голосу своего сердца, писал:

Дар напрасный, дар случайный, —

Жизнь, зачем ты мне дана?

Творчество таких поэтических гениев, — и в то же время нравственных пигмеев, — как Байрон, Лермонтов и другие, пронизано каким-то безысходным трагизмом. Эти люди, испытавшие все страсти, смогли увидеть свою жизнь сплошным кошмаром. Персонажи их книг — живые трупы, у которых только презрение к миру и тайная ненависть к себе. Между тем люди, живущие высокими целями, а не страстями, знают, что «счастье есть», и чем выше цели, которыми они живут, чем больше они обуздывают свои низменные чувства, тем более они становятся счастливыми, значит, истинная радость — удел чистых сердцем. Есть еще более высокая радость — благодать Духа Святаго, это та святость, которую ненавидит мир, видя в ней обличение своего уродства.

Может ли дать гневливость покой, зависть — счастье, чревоугодие — ясность мысли? Что оставляет после себя страсть в душе человека? Только грязь и мусор. Страсть даже внешне уродует человека. Во что превращается человек гневающийся, на кого он похож? Какое змеиное выражение лица у завистника? Какой смрад расточают вокруг себя развратники? В укрощении своих желаний, в победе высшего над низшим, в победе души над телом совершается пробуждение человека от тяжкого греховного сна.

Люди, которые видят разрешение своих проблем в искусственном планировании семьи, или готовые подвергнуться стерилизации, — это, в сущности, рабы секса, ради которого разрушается само понятие христи- анской семьи как «малой церкви». Такими рабами их сделала псевдокультура, давно утратившая свою духовность. Общество, отказавшееся от христианской нравственности, современные средства массовой информации — особенно телепередачи — с каким-то целеустремленным упорством внушают человеку, что он — всего-навсего сексуальное животное.

Уже само целомудрие и воздержание начинают рассматриваться как нелепый предрассудок, фобии, неестественный образ жизни, ведущий к психическим заболеваниям. Человеку вбивается, навязывается мысль, что он должен испытать все виды разврата, дабы его жизнь была более «глубокой и красочной». «Испытай все!» — говорит современная мораль. Страсть и грех переходят в привычку, которая порабощает волю.

Опыт убеждает человека, что такая жизнь пуста и ложна, но альтернативы ей он не видит. Между тем, выход есть. Это не стремление к постоянному удовлетворению страсти, а волевое господствование над ней. Воздержание до брака и целомудренные отношения в браке укрепляют уважение и любовь супругов друг к другу. Воздержание не противоестественно, а как раз — естественно, о чем нам говорит жизнь других существ; в этом отношении звери могут учить человека. Неужели человек окажется не только самым разумным, но также и самым похотливым, то есть самым грязным из всех обитателей земли?