Острая лучевая болезнь, обусловленная неравномерным распределением энергии излучений по поверхности тела, т. е. преимущественным облучением отдельных частей (сегментов) тела, может встречаться в военных условиях, так как у личного состава войск, находящегося в защитных сооружениях, траншеях, боевых машинах, различные части тела могут оказаться неодинаково защищенными («экранированными») от воздействия радиации. Симптоматология и течение ОЛБ от резко неравномерного (преимущественно сегментарного) облучения привлекли к себе внимание в последние годы и изучены в меньшей степени, чем ОЛБ от общего относительно равномерного облучения.
При неравномерном облучении общие закономерности течения ОЛБ (цикличность, гипоплазия кроветворной ткани) выражены менее отчетливо, чем при общем равномерном воздействии; на первый план в клинической картине заболевания выступают нередко местные симптомы, связанные с поражением преимущественно облучаемых «критических» органов. Очевидно, что при одинаковой дозовой нагрузке клиника ОЛБ в таких случаях будет определяться геометрией облучения, т. е. конкретным распределением по телу энергии излучения.
При облучении преимущественно головы (головной части тела) наблюдается выраженная первичная реакция: тошнота, рвота, головные боли, вазомоторные расстройства. Если доза облучения превышает 400—500 р, развивается гиперемия и отечность кожи лица; в дальнейшем наступает эпиляция бровей и ресниц. При исследовании периферической крови и стернального пунктата выраженных признаков угнетения кроветворения, как правило, не выявляется.
Облучение грудного сегмента тела протекает с минимальными проявлениями первичной реакции; вместе с тем в первые двое сУток при этом нередко наблюдаются неприятные ощущения в области сердца, вплоть до болей стенокардитического характера, Различные нарушения ритма сердечной деятельности, соответствующие изменения на электрокардиограмме. Исследование стер Нального пунктата выявляет угнетение кроветворения, тогда как
периферическая кровь почти или вовсе не изменяется. Эта характерная для случаев облучения грудной клетки диссоциация в показателях стернального пунктата и периферической крови объясняется компенсаторным усилением кроветворения в других (экстрастернальных) отделах костномозговой ткани.
Вследствие наличия большой рефлексогенной зоны облучение брюшного сегмента тела сопровождается выраженной первичной реакцией и, нередко, болями в животе. Клиническое течение заболевания определяется главным образом клинико-морфологическими изменениями органов брюшной полости, прежде всего кишечника (сегментарный радиационный колит, энтерит и т. п.), отличающегося наибольшей радиопоражаемостью. Изменения системы крови выражены нерезко и носят преходящий характер. Вообще следует заметить, что для случаев неравномерного облучения в интересах объективной оценки функции кроветворения оказывается необходимым забирать костномозговой пунктат из разных костей (грудина, гребешок подвздошной кости, пяточная кость и др.).
В заключение приводим выписку из истории болезни больного Ч., страдавшего ОЛБ, вызванной резко неравномерным внешним гамма-облучением.
Ч., 27 лет, до рассматриваемого заболевания был вполне здоровым, физически крепким человеком. 7/Х 1967 г., грубо нарушив требования техники безопасности, в течение 30 мин. подвергался облучению гамма-лучами от эталона Со60, активностью 356 мкк. Облучению подвергалась преимущественно левая паховая и подвздошная область, а также и значительная часть живота.
Расчеты показывают, что поглощенная доза в центре радиационного поражения на глубине 1 мм составила 4071 рад, на глубине 5 мм — 1234 рад, 15 мм — 264 рад.
Через 40 мин после радиационного воздействия у пострадавшего появились слабость, головная боль, головокружение, шум в голове и ушах, тошнота, жажда, сухость и горько-соленый вкус во рту. Примерно через час возникла обильная рвота, которая на протяжении дня повторялась еще три раза. У больного в этот же день исчез аппетит, нарастала слабость; появилась шаткая, неуверенная походка. Ночыо долго не мог заснуть. Утром 8/Х чувствовал себя разбитым. Беспокоили слабость, головная боль, головокружение, шум в голове, сухость и неприятный горько-соленый вкус во рту, тошнота. Утром же почувствовал боль в левой подвздошной области жгучего характера (примерно через 10 ч после облучения). Аппетит отсутствовал (весь день ничего не ел). При попытке выпить стакан кофе возникла рвота. Днем было небольшое носовое кровотечение. Вечером заметил покраснение кожи в левой подвздошной области (примерно через 30 ч после лучевого воздействия). Следующую ночь провел также беспокойно:              преследовали кошмары, появлялись зрительные галлюцинации, часто
просыпался. 9/Х прекратилась рвота, но самочувствие заметно не улучшилось. В этот день при врачебном осмотре констатирована гиперемия кожи лица. Сосуды склер были инъецированы. Язык обложен буроватым налетом, суховат. Пульс 70 в 1 мин, ритмичный. АД 90/60 мм рт. ст. Сердце и легкие не изменены. При пальпации умеренная болезненность в левой подвздошной области; печень, селезенка не пальпировались. Анализ крови 9/Х 1967 г.: НЬ 13 гс/о, эр. 4 890 000, ц. п. 0,81, л. 7800, п. 3%, с. 81%, лимф. 11% (860), мон. 5%, РОЭ 11 мм/ч, тромбоцитов 260 000. Анализ мочи в норме.
10/Х 1967 г. (4-й день болезни) в центре эритемы появился напряженным пузырь около 5 см в диаметре. Возникла резь при мочеиспускании, которая беспокоила больного в течение недели. Моча в это время имела кровянистый оттенок. За неделю вес больного уменьшился на 8 кг.
К вечеру 13/Х (7-й день болезни) у больного заметно улучшилось самочувствие. Появился аппетит. Исчезли сухость, горьковато-соленый вкус во рту. Головная боль, головокружение, тошнота стали беспокоить гораздо меньше. Таким образом, можно считать, что период первичной реакции продолжался у больного в течение 6 дней.
Несмотря на наступившее отчетливое улучшение самочувствия, больной продолжал жаловаться на слабость, головные боли. У него в этот период наблюдались повышенные вазомоторные реакции, гипергидроз ладоней, подмышечных впадин, лица, головы.
На 20-й день болезни с основного очага был удален отслоившийся эпидермис. Обнажилась гладкая, эрозированная поверхность, без гнойного отделяемого. В центре эрозии серовато-бурого цвета, овальной формы участок некроза с ровными границами. Поверхность эрозии была болезненной, зона некроза — безболезненной. На других участках поражения началось образование мелких, около 1—2 мм в диаметре, пузырьков. Анализ крови 18/Х: НЬ 13,2 г%gt; эр. 4 300 ООО, ц. п. 0,92, л. 4600, ю. 1 % (50), п. 4% (185), с. 54% (2480), э. 12% (550), б. 1% (45), лимф. 17% (780), м. 11% (510), РОЭ 5 мм в час, тр. 120 000. Анализы мочи, кала без изменений. В пунктате грудины (17-й день болезни) содержалось 18 500 миелокариоцитов в 1 мм3. Клеточный состав без существенных качественных изменений; отмечалось лишь увеличение содержания эозинофилов (6%). В пунктате из гребня правой подвздошной кости содержалось 10 000 миелокариоцитов в 1 мм3 и наблюдалось снижение содержания молодых форм как белого (2%), так и красного (4,8%) ростков.
27/Х (21-й день болезни) по нижнему краю обоих легких стали выслушиваться мелкопузырчатые не очень звучные хрипы. Температура тела повысилась до 37,0° Анализ крови: НЬ 14 г%, эр. 4 530 000, л. 5500. п. 13%              (700),
с. 53% (2900), э. 2% (100), лимф. 23% (1300), м. 9% (500), РОЭ —30 мм в час. Заметно стало ухудшаться состояние больного (начало периода разгара). С 30/Х появился жар, усилилась слабость, потливость, ухудшились аппетит и сок. Зуд в области эритемы стал сильнее. Температура тела утром 37,5°, вечером -37,7°. Пульс — 78 в 1 мин, АД 115/80 мм рт. ст. На верхушке сердца стал выслушиваться нежный систолический шум. Дыхание — 22 в 1 мин. Слева в нижне-боко- вых отделах легких на фоне жесткого дыхания выслушивались уже звучные мелкопузырчатые хрипы. На следующий день такие же хрипы появились справа по подмышечным линиям ниже VI ребра. Анализ крови 31/Х: НЬ 14,2 г%. эр. 4 060 000, л. 8600, п. 10% (860), с. 66% (5700), э. 3% (260), лимф. 12% (1020), м. 9% (760). РОЭ — 29 мм в час.
Хотя период разгара был выражен нерезко и не был четко отграничен от периода мнимого благополучия (последний мы относим к 7—12-м дням) и периода разрешения, можно с известной условностью считать его началом 21—24-й день болезни и окончанием — 45—47-й день. На протяжении всего этого так называемого периода разгара самочувствие и состояние больного не были резко нарушены. Он жаловался лишь на слабость, потливость, ухудшение аппетита, нарушение сна. Больше всего его беспокоили зуд и боль в области радиационной травмы, возникавшие обычно вечером и ночью, в связи с чем иногда приходилось прибегать к инъекции промедола. Также постоянно беспокоила умеренная ноющая боль в области левой подвздошной кости и верхней трети левого бедра.
19/XI (43-й день) появились схваткообразные боли в верхней половине и середине живота, его вздутие, а также урчание кишечника, сопровождавшиеся императивными позывами на низ и обильным отхожден нем газов. Эти боли чаще появлялись вечером и ночью, снимались обычно спазмолитическими препаратами, но иногда приходилось прибегать к инъекции промедола. Вне приступов болей состояние больного было удовлетворительным. Стул все время был оформленным, но не регулярным. С 25-го по 38-й день болезни на поверхности кало- ВЫх масс появлялись полоски крови.
Vii ^'и рентгенологическом обследовании 11 /XI 1967 г. в области VI, VII и 41 сегментов нижней доли правого легкого определялась перибронхиальная ’нфильтрация легочной ткани пневмонического характера.
При ректороманоскопии 31/Х (25-й день болезни) на поверхности слизистой а глубине 16 см обнаружены 2 эрозии около 2 мм в диаметре, без перифокаль-
ных воспалительных изменений и с несвежими кровоизлияниями в их дно; такие же эрозии обнаружены на глубине 18 и 20 см. Слизистая передней переходной складки бледной окраски с выраженным сосудистым рисунком. При вторичной ректороманоскопии 16/XI слизистая оболочка бледно-розового цвета. На глубине 13 см обнаружено кровоизлияние в подслизистую около 1,5 см в диаметре.
На ЭКГ, записанных многократно, наблюдались умеренно выраженные мышечные изменения, БКГ имели I—II степень изменений по Броуну.
Анализ крови 10/XI (35-й день болезни): НЬ 14,2 г%, эр. 4 520 000, ц. п. 0,94, л. 4000, п. 1,5% (50), с. 64,5% (2590), э. 6,5% (260), лимф. 15,5% (620), м. 12% (480), РОЭ — 37 мм в час, тромбоцитов 210000, ретикулоцитов 1,4%.
Однако заживление местного радиационного поражения происходило крайне вяло. За две недели (с 47-го по 59-й день) поверхность эрозии почти не уменьшилась в размерах. Участок центрального некроза стал сухим, почти черного цвета, на его поверхности появились мелкие трещины. Прикосновение к эрозивной поверхности было болезненным. На местах мелких очагов поражения образовались депигментированные пятна с узким венчиком гиперпигментации по краям.
С 60-го дня стали беспокоить периодические схваткообразные боли в животе, которые чаще возникали без видимых причин, а иногда в связи с актом дефекации. Появление болей сопровождалось усиленной перистальтикой кишечника, метеоризмом, позывами на низ; после отхождения газов боли проходили или ослабевали. На высоте болей иногда возникала рвота пищей с примесью желчи. Стул был один раз в день, кашицеобразный, без слизи и крови. Из-за болей, которые чаще возникали по ночам, плохо спал. Температура тела оставалась нормальной. При пальпации живота отмечалась умеренная болезненность в центре и в области ожога. Симптомов раздражения брюшины не было. Показатели лабораторного обследования были, как правило, в пределах нормы.
1/1 1968 г. (86-й день болезни) появились боли в животе под ожоговой поверхностью, усиливающиеся при глубоком дыхании. Особенно же они были сильными при попытках вызвать стул, которого не было в течение 4 дней. Больной стал вялым, апатичным, осунулся. Исчез аппетит. Живот был несколько вздут, в дыхании участвовал. Передняя брюшная стенка умеренно напряжена. При пальпации определялась болезненность в левой половине живота и особенно в области радиационного ожога, где пальпировался болезненный инфильтрат около 10 см в диаметре. Перитонеальных симптомов не было. При пальцевом исследовании прямой кишки просвет ее оказался пустым, патологических образований не обнаружено. Анализ крови 6/1 1968 г.: л. 10 250, ю. 0,5% (50), п. 4,5% (450), с. 75% (7700), э. 2% (200), лимф. 11,5% (1200), м. 6,5% (650), РОЭ — 35 мм в час.
7/1 1968 г. (93-й день болезни) состояние больного заметно ухудшилось. Клиническая картина свидетельствовала о развивающейся частичной кишечной непроходимости вследствие сдавления сигмовидной кишки инфильтратом, образовавшимся под радиационным ожогом, а возможно, и вследствие перисигмо- идита. Больной был переведен в клинику военно-полевой хирургии академии. На второй день — 9/1 i968 г. (95-й день болезни) — ввиду выраженной клинико- рентгенологической картины кишечной непроходимости в безуспешности проводившихся консервативных мероприятий был оперирован (хирург — Б. В. Сериков). Во время операции обнаружено, что сигмовидная кишка на проекции лучевого поражения припаяна плотным воспалительно-рубцовым инфильтратом к брюшной стенке. К инфильтрату подтянута и припаяна брыжейка тонкой кишки и участок сальника. Просвет сигмовидной кишки почти полностью закрыт. Содержимое тонкого кишечника и газы удалены через энтеростому, которая затем была закрыта. К левому подреберью подтянута поперечно-ободочная кишка и наложен противоестественный задний проход (колостома). После операции состояние больного постепенно улучшалось. Заживление послеоперационных ран произошло первичным натяжением. Колостома функционировала нормально. У больного восстановились аппетит, сон. Состояние его стало вполне удовлетворительным.
Больной получал антибиотики (пенициллин, стрептомицин, эритромицин, оле- тетрин, левомицетин с нистатином, спофадазин, димедрол, пипольфен, большие дозы витаминов). На 62-й и 66-й дни болезни произведено два переливания
крови прямым методом по 200 и 300 мл. Для снятия болей в области ожога и в животе с успехом производилось внутривенное введение '/4% раствора новокаина по 100 мл капельным методом. Во время болей в область ожога назначался также анальгин как внутрь, так н внутримышечно. При спастических болях в животе больной принимал папаверин, но-шпу, галидор, экстракт белладонны. Однако эти препараты не всегда были эффективны. Наркотики старались применять как можно реже и только в тех случаях, когда другими средствами не удавалось снять болей.
Питание было высококалорийным, с достаточным содержанием белков. Больной дополнительно получал печень, молочнокислые продукты, свежие фрукты. Особое внимание обращалось на туалет кожи и полости рта.
Для местного лечения радиационного ожога сначала применялись примочки с фурацилином и риванолом. Позже — оксикорт, локакортен. При наличии на поверхности ожога кандид использовалась нистатиновая мазь.
Таким образом, послеоперационный период протекал без значительных осложнений. Однако, несмотря на проводившееся достаточно энергичное общеукрепляющее лечение, включая повторные гемотрансфузии и вливания белковых гидролизатов, у больного стойко и длительно держались явления общей эндогенной дистрофии. Обращало на себя внимание также крайне медленное развитие репаративных процессов в зоне местной радиационной травмы (эпителизация в области ожога была ограничена лишь его периферическими отделами и т. п.).
При неврологическом обследовании (А. Г. Панов, Д. А. Улитовский) были установлены симптомы множественного поражения нервов в левой подвздошнопаховой области.