Каждый период имеет своих великих людей, а если их нет, он их выдумывает.
К. Гельвеций.
Всякая власть есть непрерывный заговор-
О. Бальзак.
Чтобы понять, почему в России сложилось вопиющее социальное неравенство, почему граждане не защищены от произвола чиновников, милиции, лихоимства преступников, насильников, педофилов, махинаторов в финансовой, строй-
700
тельной и банковской сферах, стоит разобраться, кому реально принадлежит власть в России.
Ставленник клана крупных собственников
Вопреки распространенному заблуждению, Путина едва ли можно считать исторической фигурой, единолично сформировавшей некий вектор развития страны. Путин сам неоднократно указывал, что он менеджер, нанятый обществом. И он действительно менеджер, только нанятый не обществом, а кланом крупных собственников — правящего слоя, сформировавшегося еще в середине 90-х за счет присвоения наиболее прибыльных отраслей экономики. Именно эти люди привели Путина к власти, они наделили второго президента России политической философией и стратегической программой.
Этот правящий слой оформился на руинах российских демократических иллюзий после завершения первого этапа грабительской «большой» приватизации.
В1996 году был взят курс на построение развитого рыночного авторитаризма. Выдвижение Путина в 1999-м стало необходимым и логичным шагом в реализации этого курса.
Именно такой президент был нужен правящему слою: единомышленник абрамовичей и Чубайсов, лишенный тяжелого цековского наследия, умеющий быть убедительным перед телекамерой и стремящийся к возрождению империи.
И Путин оправдал их надежды. Став президентом, на первой же встрече с олигархами он огласил свою установку, вызвавшую вздох облегчения у них: пересмотров итогов приватизации не будет (хотя 85% населения возмущены ее грабительским характером).
Затем был разрешен вывоз капиталов за границу. Это при том, что Россия отчаянно нуждается в инвестициях для модернизации своей промышленности и возрождения сельского хозяйства (свидетельством этого, в частности, являются настойчивые призывы в адрес потенциальных зарубежных инвесторов вкладывать деньги в Россию).
Результат — российская буржуазия (если буржуазией считать людей с крупными капиталами) хранит деньги «за буг-Ром», их дети учатся «за бугром», у них куплена недвижимость «за бугром», и окончание своей жизни они не связывают с
701
могилой в России. Напротив, все их жизненные перспективы связаны исключительно с Западом. Многие из них уже и живу? за рубежом. В Англии, Швейцарии, Франции проживают тысячи российских богачей, продолжающих выкачивать доходу из российских предприятий. Храня свои капиталы за рубежом они имеют теперь «запасной аэродром» на случай бегства и могут хищнически высасывать прибыли из предприятий, не вкладывая средств в их модернизацию. Что они и делают.
Первым значимым шагом В. Путина, ставшего главой правительства, было решение снизить налоги на естественные монополии («Газпром», нефтедобывающие компании, РЖД) и разрешить им поднять тарифы для населения. Мотивировка: чтобы те произвели модернизацию оборудования, освоение новых месторождений. И ни слова об огромных зарплатах менеджеров и доходах акционеров этих компаний, расточительных непроизводственных тратах и проч.
Объявляя главной задачей правительства борьбу с инфляцией, разрешением поднять тарифы инфляцию и разгоняют, поскольку рост стоимости топлива и перевозок увеличивает цены всех товаров. Неужели в правительстве этого не понимают ? Все понимают, но ведь они наемные менеджеры крупного капитала. А самостоятельность менеджеров относительна, она касается лишь вопроса, КАК исполнять поручения, даваемые их нанимателями.
Господство «групп влияния»
В пору президентства Путина Россией правил не только он сам с его «вертикалью власти», а примерно 15 групп влияния. В состав каждой входят свои силовики, либеральные экономисты, юристы, чиновники всех рангов, включая губернаторов и мэров крупных городов. Роман Абрамович символизирует одну такую группу влияния, Игорь Сечин — другую, Олег Дерипаска — третью, Михаил Фридман — четвертую. И так далее вплоть до Сергея Чемезова и братьев Ковальчуков. Ни по идеологии, ни по жизненной философии, ни по методологии группы влияния друг от друга существенно не отличаются. В процессе продолжающегося разграбления советского наследства они ведут между собой нескончаемую войну, иногда с перемириями. В каждом отдельно взятом сражении побеждает не тот, кто ближе к Путину, а тот, кто в данный момент сконцентрировал максимальные ресурсы (аппаратные, силовые, финансовые;
702
и оптимальным образом их использовал. Функция Путина в этой системе — «смотрящий»: должен следить за соблюдением общих правил системы и «понятий», не допуская их резкого нарушения какой-либо стороной. В России президента Путина нередко проигрывали те, кто полагался исключительно на дружбу с президентом, не занимаясь собиранием ресурсов.
Так, в 2002 году влиятельный в то время «православный банкир» Сергей Пугачев в ответ на вопрос президенту, можно ли ему забрать нефтяную компанию «Славнефть» (по установленному распорядку «причитавшуюся» Роману Абрамовичу), услышал «да». Окрыленный и уверенный в успехе, Пугачев даже склонил на свою сторону тогдашнего президента «Славнефти» Михаила Гуцериева. И что же? Был Абрамовичем жестоко бит. А Гуцериева просто уволили за непонимание своеобразия текущего момента.
В 2003 году началась война из-за сотового оператора «Мегафон» между министром связи Леонидом Рейманом и владельцем «Альфа-групп» Михаилом Фридманом. Сколько многомудрых наблюдателей предрекали, что Фридман вскоре поедет вслед за Ходорковским, ибо Рейман — настоящий верный товарищ и давний партнер Путина. Результат: после четырех лет изнурительной битвы Фридман победил. Его права на 25 % акций «Мегафона» были признаны. У него было больше разнообразных ресурсов, и он грамотнее ими управлял.
В 2007году в ходе очередной межклановой схватки был арестован замминистра финансов Сергей Сторчак. Его начальник вице-премьер Алексей Кудрин, считающийся близким другом Путина, сделал все возможное, чтобы Сторчака освободить. И президента просил. И поручительство подписал. Безрезультатно: кланы оказались сильнее президента.
Кстати, главная жертва путинского президентства — Михаил Ходорковский — сел в тюрьму потому, что в отличие от аб-Рамовичей и фридманов действительно нарушил правила игры. Он поставил под сомнение священный принцип приватизационной крутой поруки — «равноудаленность» олигархов от власти (т. е. не Посягать на нее) и необходимость делиться с властью доходами.
В стране создана не вертикаль, а самая настоящая горизонталь власти. При такой горизонтали политическое решение есть результирующая противоречивых интересов этих самых 15 (может быть, 14 или 17) групп влияния.
703
Горизонталь власти — идеальная система для «прихватиза-ции» советского наследства. Но она абсолютно непригодна для масштабных преобразований общества, модернизации производства и реализации больших общенациональных проектов. Потому что собрать эту горизонталь в единый созидательный кулак совершенно невозможно в силу конкуренции групп влияния в борьбе за постсоветские промышленные клады.
Стоит ли удивляться, что на вопрос социологов, кто правит страной, население отвечает: президент, ФСБ и олигархи. А Госдума? Ее депутаты заняты лишь собственными доходами.
«Псевдоинтеллигенция»
«Постинтеллигенция» — это термин, означающий «позднюю» интеллигенцию, интеллигента по образованию и социальному положению, но не по духу. То же и слово «псевдоинтеллигенция».
Между правящим слоем и лишенным свободы слова народом стоит новая «интеллектуальная» прослойка, которую можно назвать постинтеллигенцией. Эта прослойка оформилась в 1990-е; при Путине ее идеология почти полностью вытеснила классический русский интеллигентский подход, предполагавший наличие у образованного человека чувств гражданского долга и ответственности перед страдающим российским народом.
Философия «постинтеллигенции», которая при гламурном авторитаризме диктует интеллектуальную моду и повестку дня, сводится к следующему:
— не надо переживать о народе, потому что интеллигентские переживания не принесли народу и самой интеллигенции ничего, кроме новых страданий;
— гламурный авторитаризм хорош тем, что оставляет нетронутыми бытовые свободы — дежурную бутылку виски и поездку за границу, — освобождая интеллектуала от всякой ответственности за положение дел в стране и состояние общества;
— вполне возможно, что Россию ждет катастрофа, но, поскольку мы все равно не в состоянии ее предотвратить, воспользуемся же нашим правом об этом не думать.
Подобный способ мышления, прекрасно описанный Дж. Оруэллом («Во чреве китовом»), традиционно расцветает в интеллектуальной среде в предкатастрофические времена. Так что в «постинтеллигенции» нет ничего качественно нового,
704
хотя для России ее бурный расцвет — явление примечательное (Газета га).
Ху из мистер Путин?
Для ответа на этот вопрос воспользуемся суждениями эксперта аналитического центра «Стратегия» Валерия Карбалеви-ча: «Как большинство российских лидеров, Путин был назначен на высшую государственную должность предшественником. Он не был публичным политиком, ему не пришлось завоевывать электорат своими политическими программами или личной харизмой. Путин был просто хорошим управленцем, менеджером, каких в России тысячи. Но Б. Ельцин выбрал его.
Как любому удачливому политику, Путину повезло оказаться в нужном месте в нужное время. Он пришел к власти в период острого экономического, политического, идеологического кризиса, который всегда сопровождает эпоху радикальных перемен. Вследствие низких мировых цен на нефть в стране был большой дефицит бюджета, зарплаты и пенсии выплачивались с задержками, только что произошел дефолт. Центральная власть была слабой, она разрывалась между губернаторами, чувствовавшими себя удельными феодалами, олигархами, открывавшими ногой двери в Кремль, и Государственной думой, которую контролировали оппозиционные коммунисты. Плюс несправедливая приватизация, окончательно подорвавшая доверие общества к государству. Теракты, взрывы домов порождали панику среди населения. Потеря статуса великой державы, постимперский синдром довершали картину системного кризиса. И на этом фоне — слабый, тяжелобольной президент Б. Ельцин, неспособный управлять государством.
В такой ситуации молодой и энергичный Путин мог даже ничего не делать, все равно автоматически он выглядел бы политиком, внесшим в уставшее от реформ и потрясений общество элементарный порядок, управляемость и спокойствие, стабильность.
К тому же ему просто повезло. Его правление совпало с резким ростом (в 10 раз!) цен на нефть, что принесло в российскую казну огромные доходы, о чем Б. Ельцин не мог даже мечтать.
По сути, Путин провел единственную реформу. Он централизовал власть, ликвидировал феодальную усобицу, ввел назначение губернаторов
705
вместо их выборности. Олигархов поставил на то место, которое они и должны занимать (по его мнению) в государстве. Кто не понял новые правила, вынуждены были либо бежать из страны (Б. Березовский, В. Гусинский, Л. Невзлин), либо оказаться в местах не столь отдаленных (М. Ходорковский, П. Лебедев). Плюс «разобрался» с Чечней методом, привычным для российских царей в XIX веке. Вот, собственно, и все. И этого оказалось достаточно, чтобы стать популярнейшим лидером. Но, реализовав историческую потребность в централизации власти, ибо угроза развала России в первой половине 90-х годов была реальной, Путин пошел дальше.
Он задушил слабые ростки демократии и гражданского общества, которые появились после краха коммунистической системы. Поскольку Путин — выразитель воли клана крупных собственников, их жизненных интересов, то ограничение демократии было не перегибом, не следствием его личных предпочтений, а отражением их интересов. Возникла модель «управляемой демократии». И оказалось, что общество это вполне устраивает. Выяснилось, что свободы и гражданские права россиянам особенно и не нужны.
Связка власти и бизнеса, возникшая в ельцинский период, не только не исчезла, но и приобрела новые формы, более устойчивые. Путин не стал пересматривать итоги приватизации, а принудил олигархов делиться и со своей командой. Более того, интересы «Газпрома» и нефтяных компаний стали доминировать во внешней политике России. Коррупция возросла, стала важным элементом и регулятором системы управления.
В Чечне восстановлен «конституционный порядок», в результате которого она отдана в единоличное владение Р. Кадырову, фактически неподконтрольному Москве. К тому же громкие, имевшие большой резонанс теракты в Москве и Беслане показали беспомощность российских силовых структур.
Утверждения российских СМИ о том, что при президенте Путине возросло международное влияние России, вызывает сомнение. Например, решение западных лидеров о признаний независимости Косово, вопреки возражениям Москвы, повторяет ситуацию 1999 года, когда страны НАТО осуществили военную агрессию против Югославии, хотя Кремль решительно протестовал. США размещает в Восточной Европе свои элементы ПРО, что трудно представить во времена Ельцина.
706
На постсоветском пространстве влияние России при президенте Путине, несмотря на использование «газового оружия», также уменьшилось. Она потеряла Украину, Грузию, которые заговорили о вступлении в НАТО, и Молдову, рвущуюся в ЕС. Да и Беларусь отдалилась от России именно при президенте Путине.
Его попытка коммерционализировать отношения с Беларусью привела к тому, что политическая интеграция с братским народом стала невозможной.
Единственное, что изменилось, — внешнеполитическая риторика российских лидеров. Она стала более агрессивной в отношении Запада. Да существенно возросла пропаганда на внутреннюю аудиторию. И это создало иллюзию возрождения великой державы.
России пришлось пожинать плоды этой великодержавной политики. Мир был подготовлен воспринимать Россию как агрессора. Этим объясняется то, что вопреки непреложному факту — начала войну Грузия, — именно Россию посчитали агрессором, и страна оказалась в политической изоляции.
По опросам газеты «Файнэншл Тайме», после оккупации части Грузии в августе-сентябре 2008 года количество европейцев, считающих Россию самым опасным государством мира, возросло с 2 % до 18 %.
В России, в отличие, например, от США, великодержавие и демократия оказались несовместимыми явлениями. Именно демократию посчитали в Москве главным инструментом западного влияния на постсоветском пространстве. И борьба против Запада приобрела форму борьбы против демократической идеи вообще. Демократия, как и «цветные революции», стала навязчивой фобией, причем не только для власти, но и как результат манипулирования сознанием для большей части российского общества.
Путин лишний раз доказал, что национальным лидером можно стать, не имея особых политических талантов. Они нужны для эпохи реформ. Провести назревшие общественные преобразования и сохранить власть удается не каждому. У Н. Хрущева и М. Горбачева это не получилось, Б. Ельцин от власти отошел сам, оставив обществу язвы созданного при нем олигархического капитализма. Руководителям-нерефор-
707
маторам нужно просто эффектно играть роль охранителя созданной их предшественниками системы. Роль такого охра-нителя системы президент В. Путин и сыграл [112, 2].
Почему Путин не остался на третий срок?
Возникает вопрос: почему Путин, вместо того чтобы делиться властью с Д. Медведевым, не пошел на третий срок президентства? Ведь общество и Госдума были готовы к изменению Конституции, разрешающему это, а многие открыто подталкивали его к такому решению.
Рассуждения Путина о его верности Конституции никого не убеждали — может потому, что не в традициях спецслужб, из которых он вышел, действовать строго в рамках Конституции. С другой стороны, было видно, что расставаться с властью он не хочет. Чего стоит только его решение возглавить «Единую Россию» (не входя в нее!), контролирующую Госдуму и могущую при необходимости принять любое решение, вплоть до импичмента действующего президента.
Соображение, что оН не хотел испортить свой образ в глазах Запада, несостоятельно, о чем свидетельствуют его наполненная обвинениями Западу «мюнхенская речь» и то, что в последние месяцы своего президентства он резко ухудшил отношения с рядом стран — Великобританией, Грузией, Украиной.
Так в чем же дело? Ни внутренних, ни внешних препятствий к сохранению президентских полномочий, казалось бы, нет.
По моему мнению, все дело в интересах крупного российского бизнеса. Изменение Конституции «под Путина» было бы воспринято международным капиталом как политическая нестабильность в России. Акции российских предприятий сразу потеряли бы на этом миллиарды долларов. А те, кто нанял Путина менеджером, отстаивающим их интересы, не захотели этого допустить.
Организовав «выборы без выбора», Путин решил труднуюзада-чу: «и невинность соблюсти и капиталы сохранить». А поскольку признаться в этом неприлично, то на настойчивые вопросы журналистов о третьем сроке и звучали ответы, которые никого не убеждали.
708