Джереми Шерман всегда хотел работать с людьми. Возможно, этот интерес вырос из стремления пре-одолеть застенчивость и неуверенность в себе в подростковом возрасте. Возможно также, он связан с религиозным воспитанием, благодаря которому Джереми усвоил, что нужно проявлять милосердие к ближнему. В колледже внимание Шермана привлек курс психологии; по этому предмету Джереми получал всегда высокие оценки. После успешного окончания колледжа Шерман в течение нескольких лет участвовал в деле своего дяди, чтобы накопить денег на дальнейшую учебу. Затем он подал документы на прохождение университетской докторской программы по курсу клинической психологии и был принят. Закончив курс, Джереми в течение года проходил практику в интернатуре. Выбрав в качестве места работы психиатрическую больницу, он получил возможность работать с госпитальными и амбулаторными пациентами.

После окончания интернатуры и защиты докторской диссертации Шерман стал членом местной Психологической ассоциации, небольшой развивающейся организации, объединявшей группу практикующих психологов. Ему нравилось, что он имеет возможность жить неподалеку от своих родителей и к тому же часто видеться со своей невестой. Между тем, Психологическая Ассоциация курировала его работу в течение года, пока он готовился к лицензионному экзамену, успешная сдача которого позволяла ему открыть самостоятельную практику.

Через несколько месяцев после вступления в Психологическую ассоциацию Шерман начал изучать медицинское делопроизводство, включая правила ведения историй болезни. Он принимал участие в работе ночной бригады неотложной помощи, и его часто вызывали в приемное отделение для обследования тяжелых больных при местной больнице. Среди пациентов этого отделения были больные, страдающие приступами тревожности и психозами и совершавшие суицидные попытки. Некоторые из них, находившиеся в особо тяжелом состоянии, крайне нуждались в психологической поддержке. Дежурства в отделении скорой помощи вселили в Шермана уверенность в том, что он способен действительно помочь пациентам и их семьям, внимательно выслушивая, успокаивая или направляя их в соответствующие социальные службы, если в этом возникнет необходимость.

Основные функции, которые выполнял Шерман для Психологической ассоциации, заключались в сотрудничестве с Промышленной корпорацией «Акме». Психологическая ассоциация подписала контракт с корпорацией, согласно которому должна была осуществлять программу помощи служащим этой фирмы. В задачи координатора программы со стороны «Акме» входило выявление служащих, подверженных депрессии, проведение их первоначального обследования и направление нуждающихся в помощи сотрудников в Психологическую ассоциацию.

Клиенты, поступавшие из «Акме», принадлежали преимущественно к двум категориям: к первой относились лица с признаками депрессии, а ко второй — сотрудники, у которых возникали супружеские проблемы. Доктор Шерман проводил интервью и индивидуально тестировал каждого клиента или супружескую пару, чтобы точно определить характер проблемы и уровень ее сложности. Иногда тестирование показывало, что клиенты страдают серьезными психическими расстройствами, и тогда доктор Шерман направлял их в психиатрическую клинику, где он проходил интернатуру. Если выяснялось, что клиент злоупотребляет наркотиками, он направлялся в государственную клинику для прохождения специальной программы. При необходимости доктор Шерман проводил серии сеансов индивидуальной или супружеской психотерапии, исследуя возникшие проблемы и помогая клиентам их разрешить и добиться положительных изменений. Контракт с «Акме» предусматривал в каждом случае серию сеансов, по количеству не превышающую 6, что было четко оговорено изначально. Однако доктор Шерман попросил, чтобы ему разрешили при необходимости проводить с направляемыми к нему служащими и более 6 сеансов. Иногда представительница корпорации, просматривавшая отчеты о работе с клиентами, соглашалась: «Хорошо, еще три сеанса», и в ряде случаев указывала, что Шерман имеет право проводить дополнительные сеансы психотерапии, уделяя клиентам часть своего свободного времени, если сочтет это нужным. Условия контракта, ограничивающие полномочия Шермана, были не очень удобны, однако Психологическая Ассоциация охотно согласилась с ними, учитывая, что у «Акме» возникли некоторые финансовые затруднения.

Кроме того, доктор Шерман проводил терапию с направляемыми к нему клиентами, обслуживание которых оплачивалось из их медицинской страховки. Истории болезни этих клиентов были уже значительно более разнообразными, чем те, с которыми ему приходилось иметь дело по контракту с «Акме». Новые клиенты поступали, как правило, от лечащего врача, который мог дать, к примеру, следующее заключение: «Не проявляет признаков соматического заболевания, однако испытывает дистресс и тревогу» или «Пациент прошел курс лечения или подвергся оперативному вмешательству, однако симптомы продолжают проявляться...» Доктор Шерман всегда проявлял особый интерес к таким сложным случаям. Они означали, что необходимо провести интервью и тестирование — работа весьма тонкая и требующая большого такта,-для того чтобы прежде всего выяснить психологическое состояние клиента и его семейную ситуацию, а не просто пытаться решить проблему медицинскими средствами. Единственное, что не доставляло доктору удовольствия, это регулярное общение с медицинским экспертом, представлявшим страховую компанию. Представительница экспертной комиссии, обладавшая значительно меньшим кругом профессиональных навыков по сравнению с Шерманом, никогда не скрывала, что ее наняли для того, чтобы она сокращала страховые выплаты клиентам. Эта женщина стремилась, пользуясь своими полномочиями, препятствовать контактам доктора с клиентами в том объеме, который Шерман считал необходимым. Вмешательство в работу с клиентами со стороны страховых компаний, широко распространенное в лечебной практике США, постоянно вызывало резко негативную реакцию со стороны психотерапевтов и критиковалось доктором Шерманом и его коллегами, когда они, сидя во время перерыва или после работы в больничном кафе, обсуждали этические проблемы здравоохранения. Беспокойство вызывало то, что зачастую клиент, страдающий тяжелым расстройством, оказывался лишенным возможности получить необходимую помощь, а врачи не могли сделать все, что было в их силах, поскольку этому препятствовали ограничения, налагаемые страховыми компаниями. Клинические психологи приводили примеры более совершенных с точки зрения оплаты услуг и более разумно организованных систем здравоохранения, существующих в других странах.

Размышляя о своей карьере, доктор Шерман приходил к выводу, что это не самая легкая и благодарная профессия, однако он любил свою работу. Полученный опыт позволил ему гораздо глубже, чем в студенческие годы, оценить необходимость серьезной и всесторонней подготовки клинических психологов, благодаря которой они начинают лучше понимать, как люди усваивают новые знания и навыки, как они мыслят, как развивается и изменяется их личность на протяжении жизни и какое влияние оказывают на них семья и общество. В студенческие годы он не мог представить себе, насколько сильные чувства испытывает клиент, оставаясь наедине с клиническим психологом, и какие чувства охватывают самого клинициста, когда перед ним сидит разочарованный и напуганный человек, нуждающийся в помощи. Работа приносила Шерману удовлетворение, и доктор гордился тем, что ему удалось значительно развить свои профессиональные навыки и научиться гораздо лучше понимать своих клиентов. Иногда он замечал у себя некоторое нервное напряжение, вызванное той ответственностью, которую он испытывал перед зависимым от него и доверяющим ему клиентом. Доктор Шерман был рад, что коллеги курировали его работу и помогали ему ценными советами; он использовал любую малейшую возможность для обогащения своего опыта и совершенствования профессиональных навыков. С самого начала своей карьеры доктор Шерман не гнался за крупными заработками и всегда старался избегать проблем, связанных с определением размеров оплаты и долгами своих клиентов. Помогая людям обрести надежду и новый взгляд на мир, он добросовестно выполнял свой профессиональный долг, и именно это приносило ему наибольшее удовлетворение в его профессии.