(М) «Вы знаете, что как бы вы ни были раздражены, физическое насилие в группе недопустимо», — настолько властным тоном, насколько это возможно. (25) (М) «Хорошо. Вы на меня сердитесь; но здесь мы используем только слова. И вы тоже», — а затем предупредить ее, что любое повторное проявление насилия будет означать, что она автоматически теряет место в группе. (26) (Ж) «В группе можно обсуждать то, что у вас вызывает гнев; но я не готова к проявлению какого-либо физического насилия здесь». (27) (М) «У вас здесь есть право быть выслушанной и, как я надеюсь, понятой; однако вам не стоит запугивать всех». (28) (Ж) «Пожалуйста, уберите бритву. Прежде чем вы вошли в эту группу, я объяснила вам, что это — ГРУППА ДЛЯ БЕСЕД. Вы можете попытаться выразить словами, что вы чувствуете, тогда, возможно, мы сможем чего-нибудь достичь».(29) (М) «В этой группе не должно быть никаких проявлений насилия; или уберите бритву, или идите вон. Физическое насилие недопустимо, поскольку в таком случае терапия становится опасной для жизни». (30) (М) Практика показывает, что в случаях со вспыльчивыми пациентами в пограничном состоянии уход от проявления крайнего страха/гнева может успокоить пациента. Я бы изо всех сил старался восстановить границы дозволенного и получить контроль над пациентом. Если будет нужно, я прямо выскажусь с этой целью. (31) Ситуация исчезновения границ дозволенного противоречит фундаментальным принципам терапии и расценивается многими психотерапевтами как чрезвычайная. Психотерапевты стараются прибегать к таким вмешательствам, которые направлены на восстановление или укрепление границ дозволенного; впоследствии психотерапевт с радостью заметит, что сохранение этих границ принесло пациенту чувство облегчения. Часто все происходит именно так; однако так же часто состояние хаоса и безнаказанность импульсов могут оказаться достаточно влиятельными, и психотерапевт должен будет учесть их в своем вмешательстве.