Женщина, которая росла без отца и была в очень близких отношениях с доминирующей и несколько параноидальной матерью, испытывала стресс и гнев при общении с другой женщиной — членом группы. Эта вторая женщина решила бросить психотерапию, поскольку сменила одну гомосексуальную партнершу на другую, проживающую в другой стране. Между двумя женщинами происходили жесткие трения. Первая из описанных пациенток получила от руководителя следующую интерпретацию: ее страх и гнев по отношению к другой участнице был результатом потребности в поддержке при общении с властной женщиной — в поддержке, которой она была лишена в детстве из-за того, что жила без отца и без других мужчин. Она среагировала на эту интерпретацию весьма эмоционально и с облегчением. Эта пациентка оживила свое детство посредством переноса и смогла понять интерпретацию и использовать ее в качестве подходящего средства укрепления своей личности. Проработка своих отношений с мужчиной, которого нет в ее жизни, — это процесс, который происходит в группе: она принесла сюда свою идеализацию мужской силы и свои нападки на тех мужчин, которые рассматриваются как слабые. В данном примере совмещаются два аспекта интерпретации: как устного межъязыкового перевода — с языка одной женщины на язык другой, так чтобы пациентки смогли понять суть своего межличностного конфликта; и как объяснения мотивов и истоков поведения каждой из этих женщин, с тем чтобы они четче осознали свою внутреннюю сущность. Групповой психоаналитик, согласный, как и я, с теорией и методикой, разработанной С. Фаулксом, выполняет как интерпретатор двойную функцию. Он участвует и в индивидуальной работе с членом группы, и в динамике группы в целом. Без интерпретирующей работы с отдельными участниками невозможен терапевтический процесс в долгосрочной группе. Группы, с которыми я работаю, собираются один или два раза в неделю и продолжают встречаться несколько лет независимо от того, приходят ли участники ради тренинга или просто как пациенты. Главной целью является обогащение психической и эмоциональной жизни, и наши теории представляют конкретные и в то же время широкие возможности для этого. Теории, в которых функции руководителя сводятся к концентрации на групповых процессах или которые утверждают, что вся работа должна быть посвящена переносу на психотерапев та, искусственно ограничивают столь необходимую свободу и, как показывает практика, оказываются бесперспективными. В психоанализе существует иерархия вербальных актов, таких как прояснение, конфронтация, интерпретация. Наиболее ценный из них — интерпретация, а наименее ценный вопрос. Еще менее привлекателен акт прямого ответа на вопрос пациента. В психоанализе мы не встречаемся с групповой ситуацией лицом к лицу, и задача психотерапевта — которого мы называем руководителем группы — и его клиентов здесь значительно отличается от работы в ситуации классического психоанализа. При групповом анализе мы не должны ставить себя в доминирующее положение, как это свойственно для психоаналитической модели. Можно использовать все психоаналитические способы говорения, при этом существует широкий набор прочих актов, которые находятся в центре процесса коммуникации как такового. В групповом анализе утверждается идея, что люди обладают безграничной способностью понимать друг друга на всех уровнях. Реакция других членов группы может вывести бессознательные процессы на поверхность с глубинного бессознательного уровня — например, когда человек говорит о симптомах, жизненных трудностях, душевных страданиях или конфликтах. Адекватное понимание этих процессов — результат того достоверного знания, которое один человек формирует о другом человеке на основе широкого личностного участия в терапевтической ситуации. Интерпретации, предлагаемые друг другу членами группы, часто представляют собой выражение понимания чужого опыта. Это попытки установить отчетливую, ясную вербальную связь друг с другом и внутри себя. Будучи людьми, мы должны общаться, и в небольшой аналитической группе мы обретаем широкую возможность осуществлять это общение. Исходная задача психотерапевта — фасилитировать коммуникативную способность членов группы. Он организует ситуацию и устанавливает ограничения времени и пространства; он создает атмосферу контейнирования, которая позволяет сильным эмоциям и аттитюдам проявляться в безопасных условиях. Ролевые модели контейнирования тревоги и эмоций способствуют внутренней обработке «СЫрЫХ» чувств и четкой артикуляции идей: все это придает смысл терапевтическому процессу. Это необходимые предпосылки ИНТерпреТЗТИВНОЙ деятельности — свободной деятельности психотерапевта! Во время интерпретации психотерапевт переживает момент свободы, он отступает от функции контейнирования. Этот момент свободы представляет собой искушение для психотерапевта: руководитель постоянно должен решать, когда он должен слушать, когда — контейнировать, а когда — говорить или действовать. В большинстве случаев, я считаю, необходимо слушать, контейнировать, обрабатывать и усваивать информацию. А когда же действовать? Это самый сложный вопрос. Вот простой ответ: тогда, когда вы можете сделать что-то ценное, о чем участники прежде не имели представления.