Пожалуй, семьи интеллигенции как объект особого исследования являются наименее изученными. Вообще, исследования семей интеллигенции, то есть лиц с высшим образованием, являются наиболее распространенным объектом

изучения, так как психологи, как правило, при исследовании тех или иных сторон семейной жизни (совместимости, конфликтов и т. п.) обращаются к «себе подобным»: служащим или студентам. Однако выявленные при этом закономерности рассматриваются как «общечеловеческие», безотносительно к профессии и социальной среде. Собственно особенности функционирования семей интеллигенции — врачей, инженеров, преподавателей, ученых — как таковые не рассматривались.

Существует репрезентативное исследование одной из самых многочисленных групп интеллигенции — учительства. В 1973—1974 годах было проведено социально-демографическое выборочное изучение женщин-учителей двух городских и одного сельского районов Свердловской области (внутри районов охвачено обследованием 100% работающих). Выборка составила 7,0% численности учителей, работающих в Свердловской области (Шендерецка А.).

Данные исследования показали, что мотивацию брака среди учителей правомерно свести к трем основным группам факторов: собственно физиологическим, экономическим и нравственно-психологическим, или морально-эстетическим. Решающими оказались морально-эстетические мотивы. Подавляющее число опрошенных (82,3%) отметило, что основой брака является любовь и взаимное уважение.

Одна из главных характеристик брачности — средний возраст создания семьи — существенно отклонялась от средних показателей по России (в 1970 году — РСФСР). Средний возраст вступления в брак для учительниц составил 23,8 года. Получение среднего специального и высшего образования обусловило минимальную долю замужних учителей в ранних (до 20 лет) возрастах (6,7%) против 18% по РСФСР. Существенные особенности в уровне брачности учителей обнаружены и в более старшем возрасте. Так, если по стране к 30 годам не вступали в брак 10,4% городских женщин и около 20% сельских, то среди обследованных женщин-учителей этот процент составил соответственно 22,9 и 35,5%. Доля сельских учителей, не вступивших в брак, во всех возрастах была выше, чем в городе.

Результаты обследования позволили выявить несоответствие между требованиями женщин-учителей, предъявляемых к мужьям (высокий уровень образования и культуры, соответствующий характер труда и его высокая квалификация и т. п.) с возможностью удовлетворения этих потребностей. Так, около 50% мужей сельских учительниц имели в основном неполное среднее и общее среднее образование и 18,9% — высшее (в городе этот показатель равен 48,7%). Таким образом, уже в 1970-е годы уделом большинства женщин-учителей был так называемый мезальянс — в данном случае вынужденный неравный по образовательному (и культурному) уровню брак: «интеллигентная женщина — мужчина без высшего образования». Между тем нарушение гомогенности партнеров в образовательном и культурном отношении, тем более когда лишь около 19% мужей равны женам по образованию, является фактором риска нестабильности брачных отношений.

Автор указывает, что социальная среда и образ жизни во многом определили довольно большой процент женщин этой социальной группы, не состоящих в браке — разведенных и никогда не вступавших в брак. При этом пер спективы изменения семейного положения у различных возрастных групп не одинаковы: если в возрасте 20—24 лет вероятность вступить в брак максимальна, то у женщин в возрасте 30 лет и старше, а они составляли 66,6% всех незамужних учителей, перспективы и возможности — уже меньше.

Неустроенность личной жизни отрицательно влияет на эмоциональное состояние и мироощущение женщин-учительниц. В исследованной совокупности примерно каждая четвертая женщина-учитель была разведена (с учетом повторных браков эта цифра несколько меньше). Средний возраст учительницы, которая расторгла брак, составил 34,5 года, а средняя фактическая длительность браков равна 10 годам.

Распаду в большей степени подвержены гетерогенные браки. Так, в исследовании, описанном А. Шендерецка (1993), 63,5% разведенных, имеющих незаконченное высшее и высшее образование, ранее состояли в браке с мужчинами, уровень образования которых был значительно ниже. Это не могло не сказаться в целом на различии целей и интересов в жизни каждого из супругов, вносило дисгармонию в их семейную жизнь. По данным других исследований, уровень разводов у учительства был всегда выше, чем у других социальных слоев общества (Харчев А. Г., 1979).

85,6% разведенных женщин имеют детей (втом числе 20,1 % в городе и 32,5% на селе — двоих и троих детей). Новую семью смогли создать около 25,0% разведенных учителей.

Среди опрошенных замужних учительниц 42,3% не имели детей или растили одного ребенка, 42,3% имели двоих детей, 8,1% — троих и 0,1% — четверых детей. Среднее число детей в учительской семье составило 1,4; в том числе в городской семье — 1,3, сельской — 1,6. Автор предполагает, что у учительства трансформация репродуктивной установки к малодетной семье произошла за пределами рассматриваемого поколения учителей (то есть рожденных в 1930— 1940 годах). Особенности социального воспроизводства учительства как социальной группы глубоко исследованы в работах М. Н. Руткевича, Ф. Р. Филиппова, В. Н. Турченко и др. Анализ социально-демографической преемственности дал основание сделать вывод о том, что рождаемость у традиционного учительства была более низкой, чем в других социальных группах (Руткевич М. Н., Филиппов Ф. Р., 1970; Турченко В. Н., 1973).

Результаты опроса показали, что влияние жилищных условий сказывается на репродуктивном поведении семьи на всех этапах ее развития. Распределение женщин по числу имеющихся детей выявило, что по мере благоустройства квартиры резко снижается удельный вес бездетных и увеличивается число матерей, имеющих двоих детей. Так, в возрастной группе городских женщин в 30—34 года, проживших в браке 10 лет, число детей в зависимости от типа жилплощади в среднем составило: отдельная трехкомнатная квартира — 1,5; отдельная двухкомнатная квартира — 1,3; отдельная однокомнатная квартира — 0,9. Получены данные о некоторой взаимосвязи общего дохода семьи и числа детей.

Величина семьи неразрывно связана с напряженностью бюджета времени. Сам бюджет времени, по данным социологических исследований, характеризует образ жизни определенной социальной группы. Данные по Свердловской области показывают, что фактическая загруженность учителей с учетом домашней и внеклассной работы велика.

В результате этого недельный бюджет свободного времени учительницы не позволяет ей уделять достаточного внимания на воспитание своих детей.

Исследование показало, что наилучшей семьей, с точки зрения учителей, является семья с двумя-тремя детьми. Такую семью считали наилучшей 85,9% опрошенных учителей; идеал числа детей в семье в целом по стране равен 2,9; в то время как идеал учительской семьи — 1,6.

Результаты показывают, что среднее планируемое число детей до замужества учителями составляет 1,4. Демографическая группа женщин (и сельских, и городских) в возрасте до 25 лет, то есть те женщины, которые в ближайшие годы своим демографическим поведением должны были определять уровень рождаемости, планировали иметь 1,7 детей. Но уже в следующей возрастной группе (25-29 лет) обнаружено резкое падение данного показателя репродуктивной установки — до 1,3 у городских и 0,9 — у сельских учителей, вызванное как изменившимся образом жизни (особенно для сельских учителей), так и психологическим состоянием, вызванным неустроенностью личной жизни и осознанием перспектив. Интересно, что представительницы коренных уральских народностей, для которых характерны традиционно многодетные семьи, планировали иметь наименьшее в сравнении с другими национальностями число детей — в среднем 1,3.

Минимум желаемых для своей семьи детей назвали выходцы из традиционно учительских семей: дочери-учительницы планировали иметь почти в 2 раза меньше детей, чем было в их родительской семье. Материалы обследования показали, что в этом распределении воспитывающиеся в учительских семьях более, чем другиё, ориентированы даже на бездетную семью.

Среднее желаемое число детей в изучаемой социальной группе — 1,8. Но результаты реального демографического исследования определяются не только желаниями, но и конкретными условиями жизни. Среднее ожидаемое число детей, то есть то число, которое собираются иметь опрашиваемые люди с учетом как конкретной жизненной ситуации, так и личностных характеристик опрашиваемых, по данной выборке составило 1,7. Эта величина была ниже среднего ожидаемого числа детей рабочими и служащими на всей территории СССР (2,4) и в Уральском регионе (2,3).

Интересно, что только 7,3% незамужних женщин-учителей воспитывалось в однодетных семьях. При этом 16% учителей считало возможным существование учительских семей без детей и 33,9% — с одним ребенком. Из многодетных семей (с четырьмя и более детьми) вышли 38,3% учительниц, однако сами они такую семью считали большой, и, хотя 63,4% рассматривали как идеальную семью с тремя детьми, только 8,3% признали ее приемлемой для учительства, а 36,6% одобряли частично или решительно не одобряли решение тех супругов, которые предполагали иметь троих и более детей. Можно себе представить, в какое положение попадали многодетные семьи уже в 1970-е годы, если каждая третья учительница относилась к таким родителям негативно.

Небольшое исследование семей жителей Санкт-Петербурга с детьми-школь- никами было проведено под нашим руководством Анной Толстовой. Болыиин- ство родителей имели высшее или среднее специальное образование (83,1%). Опрошено 40 семей (80 человек) (Толстова А. В., 2000). Средний возраст мужчин — 40,8 лет, женщин — 37,9 лет, средний стаж брака — 15 лет. Возраст вступления в брак у мужчин — 25,5 лет, у женщин — 22,8 лет.

Распределение мужчин по выбору профессии — преобладание технических специальностей: 43,3% — инженеры по образованию (продолжают работать по специальности только 10%), 26,7% имеют рабочие специальности, а работают по этим специальностям 46,6% мужчин. 20% выбирали профессию учителя, но в настоящее время профессии учителя посвящают себя лишь половина из них. Остальные на момент обследования работали научными сотрудниками (10%) и руководящими работниками (20%). Таким образом, у некоторых мужчин отмечался профессиональный рост, но значительная часть респондентов мужского пола вынуждены работать' по менее квалифицированным специальностям, в основном из-за возможности больших заработков для семьи.

Среди женщин профессию инженера имеют 26,5%, но по специальности продолжают работать 14,7% опрошенных. Все женщины, которые выбрали профессию учителя (таких было 38,2%), в настоящий момент продолжают работать по своей специальности. В молодости осваивали рабочие профессии 20,6%, но только 14,7% являются рабочими, 14,7% женщин имели другие профессии, но работали по ним 11,8%. 20% женщин являлись на момент исследования домохозяйками. Итак, женщины в большей степени, чем мужчины, сохранили свои профессиональные предпочтения и работают по выбранной специальности. Каждая пятая женщина — мать школьника — по данным исследования, занималась только детьми и домом.

В исследовании были использованы следующие методики: тест на уровень удовлетворенности браком (Алешина Ю. Е., Гозман JI. Я., Еремичева О. О., 1988), опросник Г. Айзенка и проективная методика Д. Леви (Леви Д., 1993).

Математико-статистический анализ данных, полученных на основе примененных методик, позволил выявить следующие закономерности.

Степень благополучия брака (по субъективным оценкам) связана с мотивом заключения брака (р < 0,013). Наилучшие отношения оказались в семьях, которые заключались по двум мотивам — любви и общности интересов, взглядов. Как показало исследование, одной любви для благополучия семейных отношений еще не достаточно.

Число детей в семье коррелирует со степенью общности взглядов супругов.

Уровень удовлетворенности браком у супругов, а также оценка его благополучия достоверно связаны с числом детей в семье: чем больше детей, тем выше уровень благополучия и удовлетворенности браком.

Влияние личностных свойств: мужчины и женщины интроверты более удовлетворены браком, чем экстраверты.

Среди семей учителей чаще встречаются супруги с противоположными темпераментами (пары «сангвиник—меланхолик», «флегматик—холерик») и, соответственно, уровень удовлетворенности браком у них выше (р < 0,008). Подобная достоверная связь между профессией и удовлетворенностью браком была установлена в работе Поспеловой Т. Г на выборке преподавателей. Ис следование А. В. Толстовой показало, что уровень удовлетворенности браком именно в семьях преподавателей более высокий (значительно выше среднего), чем у всех других супружеских пар. В то время как Т. Г. Поспелова (1981) отмечает высокий уровень удовлетворенности браком у рабочих, в нашем исследовании в семьях рабочих уровень удовлетворенности оказался намного ниже, чем в семьях учителей.

В супружеских парах учителей жены (учительницы) в основном экстраверты (р < 0,058), а мужья обладают высокой устойчивостью по шкале нейротизма (р < 0,

046). Экстраверсия как направленность ума человека на внешние события, на людей и контакты с ними, «открытость внешнему миру», видимо, помогает учительницам в их профессиональной работе в системе «человек—человек».

Удовлетворенность браком у мужчин, по данным исследования, связана с: ?

нейротизмом (отрицательная связь): мужчины с низким нейротизмом больше удовлетворены браком; ?

доходом семьи (р < 0,047). В этом, вероятно, проявляется роль мужчины-кормильца, который несет ответственность за семью и, в частности, за ее материальное благополучие и достаток. Если доход семьи небольшой и мужчина не может обеспечить нормальную, по его мнению, жизнь и функционирование семьи, то, безусловно, это отрицательно сказывается на всем, в том числе настроении, что в результате ведет к снижению уровня удовлетворенности мужчины своим браком; ?

мотивом вступления жены в брак (р < 0,012): наибольшая удовлетворенность отношениями наблюдается у тех мужчин, чьи жены вступали в брак по любви. Возможно, что такой мотив вступления в брак, как любовь супруги в самом начале супружеской жизни, оказывает в дальнейшем положительное влияние на развитие отношений. Это является важным для мужчины, поскольку ведет к эмоциональной близости супругов и создает теплую атмосферу в семье; ?

направленностью образования супруги {р < 0,018). Вероятно, для мужчин важна направленность интересов его жены. В большинстве случаев жены работали в системе «человек—человек», что, возможно, положительно сказывается на супружеских отношениях.

Удовлетворенность браком женщин связана с работой мужа (р < 0,005). Эта связь может объясняться тем, что, во-первых, специальность мужа является востребованной на сегодняшний день, мужчина имеет работу, следовательно, может содержать семью. Во-вторых, вероятно, работа супруга достаточно хорошо оплачивается, и он может обеспечить материальное благополучие супруге и детям. И в-третьих, удовлетворенность супруга своей работой, безусловно, сказывается на отношениях в семье, что также не менее важно. Таким образом, совокупность всех вышеперечисленных факторов положительно влияет на степень удовлетворенности женщин своим браком.

В заключение следует отметить, что удовлетворенность браком женщин коррелирует (р < 0,0002) с удовлетворенностью браком их мужей, и наоборот — удовлетворенность отношениями в браке у мужчин связана с удовлетворенностью браком их жен, что отражает взаимозависимость супругов в браке.

Нами в конце 1980-х годов проведено комплексное исследование становления личности архитекторов (опрос 500 человек), направленное на изучение ценностей, удовлетворенности работой и профессией, анализ продуктов деятельности, личностные черты, становление в родительской семье, школе и вузе (АндрееваТ. В., 1989). Ценности-цели (терминальные ценности) распределись следующим образом: «мир и хорошее положение в стране», «здоровье», «любовь», «творчество», «интересная работа», «семья», «друзья». То есть ценность счастливой семейной жизни заняла достаточно высокое шестое место, уступив творчеству, работе и любви. Высокий ранг последних можно рассматривать как проявление специфики ценностных ориентаций архитекторов (ценность творчества важнее интересной работы, любовь важнее ценности «семья»).

Середину ряда занимают ценности «познание», «свобода», «уверенность», «активная жизнь», «самостоятельность», «красота». «Материально обеспеченная жизнь» и «жизненная мудрость» получили в среднем 14—15-й ранги у архитекторов. Среди отвергаемых ценностей оказались «общественное признание», «равенство» и «удовольствия».

В рамках комплексного изучения творческого становления личности было проведено биографическое исследование семей творческой интеллигенции — проектировщиков, реставраторов, научных сотрудников, преподавателей (по роду деятельности на момент опроса, а по основному образованию — архитекторов). Собрано 100 биографий мужчин и женщин 1920—1960-х годов рождения. При опросе наиболее старых интеллигентов использовалось глубинное подробное интервью. Впоследствии полученные сведения были дополнены свидетельствами их детей 1930-х годов рождения.

Во время проведения и анализа исследования (Андреева Т. В., 1989) нас интересовала в основном творческая преемственность поколений: были ли среди предков или родственников лица той же профессии. Установлено, что лишь у 13% архитекторов кто-то из родителей (или оба) были архитекторами; если к этим людям добавить тех, у кого кто-то из третьего поколения (деды) были архитекторами, доля продолживших семейную традицию увеличивается до 22%. У 32% архитекторами были или родители, или дед, или другие родственники (чаще дяди). Таким образом, каждый третий архитектор вышел из семей (или прасемей), в которых был пример для подражания (или гены) той же профессии; соответственно, у двух третей (68%) среди расширенной семьи не было такой модели. Однако если рассматривать смежные профессии, имеющие отношение к искусству, — художников, дизайнеров, скульпторов, и добавить еще и инженеров, принимающих непосредственное участие в проектировании городов, — конструкторов, строителей, дорожников и т. д. (архитекторы называли их «смежниками»), то число выходцев из семей, в которых кто-то из членов семьи имел отношение к проектированию зданий или к изобразительному искусству, достигало 45%. Можно сказать, что в советский период истории (выбор вуза осуществлялся нашими испытуемыми в 1940—1970-х годах) около половины лиц творческой профессии продолжало профессиональный путь кого-то из расширенной семьи (либо следовали родительской мечте, как это было у инженеров смежных профессий), зато половина архитекторов осваивала полностью «непроторенную дорогу».

Что можно сказать о прародителях?37% опрошенных не сообщили информации о профессиях или занятиях кого-либо из дедушек (бабушек), что может расцениваться либо как отсутствие интереса к жизни предков, либо как проявление скрытности.

Большинство не смогли вспомнить род деятельности всех родителей своих отца и матери. Возможно, поэтому наиболее часто среди предков опрошенных архитекторов были интеллигенты (вероятно, они более ярки в памяти: легче, да и престижнее вспомнить деда-художника, чем деда-сапожника). 30% опрошенных отметили, что среди их предков третьего поколения были интеллигенты, а именно: инженеры (13%), учителя (12%), архитекторы (4%), художники (1%). Из «трудового народа» вышли 27% опрошенных — из крестьян, ремесленников, рабочих. Дворян и священников среди дедушек никто не упомянул, хотя бы отчасти потому, что опрашивалось поколение 1940—1960-х годов рождения, а их дедушки были рождены в самом конце XIX — начала XX века

и, будучи в юности или молодости застигнуты революцией, просто не могли оказаться дворянами и священниками в зрелые годы.

О четвертом поколении (прадедов) не ответили уже 75% опрошенных архитекторов. У остальных большинство — из крестьян, интеллигенцию упомянули 4%, купцов — 3%, дворян — 2%, ремесленников — 2%, священников — 1%, рабочих — 1%.

В поколениях фиксировались годы рождений. Можно рассматривать шире, чем только как династии архитекторов, именно в качестве династии творческой интеллигенции. По ответам, лишь у 13% опрошенных кто-то из родителей (или оба) были той же профессии. Однако если в это число включить еще и художников, инженеров, работавших в проектных организациях (архитекторы называли их «смежниками»), то «продолжателей династии» оказывалось гораздо больше — 45%.

Таблица 18

Род занятий предков третьего поколения (деды) по ответам опрошенных (выборка 100 человек) >s

S 0) Л га

И) 2

а

о S

* X S

ц,

s к

X

а

п л X

к

&

ф 0)

S

т

о

10 а

0)

X

* оГ«

5| Ё

0)

н

5 S

§ 0)

ц,

о

2 * а>

t

о О т а и X 7 а Ф ? > 0) S 0) Q. ? * а. S > с Н X Q. X X Деды 10,0 8,0 12,0 12,0 4,0 1,0 10,0 37,0

Таблица 19

Род занятий предков четвертого поколения (прадедов) опрошенных архитекторов (выборка 100 человек мужчин и женщин) >s

S

к

X

И

п ^ 0)

X

к

?

о X

0)

1_

S

ц

ц

0)

н к 0)

X

к

а

о 1

С X

0)

ц,

о

g S 2 * S

ц,

0)

н

S

о

а S

*

S

X

X

1

к 0)

S

т

о

VO &? а

* ІІ a і о S Q. X О ?0

О И

Q. Прадеды 11,0 4,0 2,0 3,0 2,0 2,0 1,0 1,0