Как и все, кто знакомится с чем-то необычным, не укладывающимся в рамки наших консервативных представлений о мире, в котором мы живем, я тоже прошел путь от полного отрицания теории трех многодневных биоритмов до признания ее, успешного использования и даже дальнейшего развития.

Так уж устроен этот мир, что все новое мы встречаем категорическим неприятием, заявляя, что «этого не может быть, потому что не может быть никогда». (Вспомните, в какое положение попала Французская Академия Наук со своим заявлением по поводу падения метеоритов на землю.)

Затем проходит какое-то время, и если мы умеем логически мыслить, то вдруг обнаруживаем, «что в этом что-то есть», и, наконец, основательно разобравшись в новой идее, порой с помощью самостоятельно полученных доказательств, мы становимся ее сторонником, удивляясь, как можно было ее отрицать вообще без нее жить.

Именно по такому сценарию происходило мое знакомство и увлечение теорией трех многодневных биоритмов.

В конце августа 1975 года в гости приехала родственница из Риги В. Попцова, беседы с которой повернули мою жизнь в совершенно новое русло. Будучи членом рижского отделения общества «Рерихов», она рассказала о таких феноменальных явлениях, как ясновидение, яснослышание, телепатия и телепорта- ция, НЛО, полтергейст и многих других, которые через 12 лет прочно вошли в нашу жизнь, в том числе и о том, что в своей практике детского врача она с успехом пользуется астрологией и графиками биоритмов.

Ко всему услышанному я отнесся довольно скептически, и если с астрологией и всем прочим мне вновь довелось столкнуться лишь через 12 лет, то теория многодневных биоритмов оказалась в центре внимания именно в тот момент.

В самиздатовской распечатке, которую она привезла вместе с другими, была информация и о трех биоритмах, которая поначалу не привлекла должного внимания и в которой затем обнаружилось, что на самом деле периоды всех трех биоритмов не являются целыми числами - 23, 28 и 33 суток, а имеют еще аж по ... 14! !1 знаков после запятой.

В это время мне, закончившему несколько лет назад заочный факультет МИИГА и Ка по специальности «Оптика и спектроскопия», а затем ставшему специалистом в области виброметрии и метрологии, сразу же стало понятно, что основной причиной несовпадения графиков биоритмов и реального состояния человека является неточность расчета этих графиков.

Думается и неспециалисту понятно, что для того, чтобы не делать ошибок в расчетах, необходимо оперировать всеми 14 знаками после запятой. А где было взять такую электронно-вычислительную машину в то далекое время, чтобы произвести этот самый точный расчет?

И вот тут, желая того или нет, я попался на тот самый крючок, на который попадались все, кто занимался расчетами графиков биоритмов. Крючок этот есть не что иное, как доступность расчета для любого грамотного человека при сохранении его достаточной точности. (Мы все постоянно пытаемся искать и находить «золотую середину», чтобы «и волки были сыты, и овцы целы».)

Задавшись целью найти число десятичных знаков после запятой, достаточное для расчета, при котором и точность его не пострадала бы, и расчет можно было бы сделать с помощью обыкновенной авторучки, пришлось прийти к заключению, что для этой цели вполне может хватить и двух десятичных знаков.

Если разбить сутки (24 часа) на 100 частей, то тогда одна сотая (0,01 суток) будет равна 14,4 минуты:

24 х 60: 100 = 1440:100 - 14,4.

Взяв два знака и отбросив тысячные и последующие доли периодов - например, 0,0061248 у сред- него из трех эмоциональных биоритмов, мы в среднем вносим в расчет ошибку, чуть превышающую половину одной сотой, а именно, не более 8 минут. Много это или мало?

В тот момент к определению точности расчета я подошел с точки зрения метрологии. Ошибка расчета на один период для эмоционального биоритма составила всего-навсего 0,00195 %:

8: (28,42 х 1440) х 100 % - 0,00195 %.

С точки зрения метрологии ошибка подобной величины столь мала, что ею вполне можно пренебречь, ведь в метрологии прибор 1-го класса, имевшийся в то время как наиболее точный, создает погрешность в 1,00 %. Сравните эти величины - 1,00 % и 0,00195 %, и вы все поймете.

Вместе с тем, фигурировавший раньше в теории расчет по целым числам периодов - 28 дней вместо 28,426 125 используемых мной сейчас - вносит ошибку в 1,5 %:

(0,426125:28,426125) х 100 % = 1,5 %.

По сравнению с прежним точность нового расчета с двумя десятичными знаками после запятой возросла почти на три порядка, т. е. в 769,23 раза! 1,5

: 0,00195 = 769,23.

А ведь мы выбрали период эмоционального биоритма, где величина ошибки при использовании двух знаков после запятой наибольшая.

Брать же три знака после запятой, как тогда казалось, не имело никакого смысла, ибо расчет и займет много времени, и настолько усложнится, что произвести его без ошибок будет не каждому под силу.

Так появились новые периоды трех биоритмов, содержащие по два десятичных знака после запятой: физический биоритм - 23,69 суток, эмоциональный биоритм - 28,42 суток и интеллектуальный биоритм - 33,16 суток.

Задумавшись о точности расчета графиков биоритмов, пришлось искать и другие причины, влияющие на нее. Раз уж мы начали с уточнения продолжительности периодов, а именно с их конечной точки, то следующим шагом должно было стать уточнение и их начальной точки отсчета, т. е. момента рождения человека.

Чтобы получать адекватные измерения, его тоже следует определять с точностью, по меньшей мере, до 15 минут (до 0,01 суток), и возможно даже еще точнее - до одной минуты.

Затем появилось понимание того, что ошибка в расчете может появиться, если человек родился в одном часовом поясе, а проживает в данный момент в другом, и чем дальше от места рождения, тем эта ошибка больше. При перемещении даже в пределах только нашей страны с востока на запад и наоборот она может достигать 10 часов (0,42 суток), а в пределе для путешественника - достичь и целых суток - при пересечении линии перемены дат, с востока на запад.

Убежденный в том, что теперь-то с расчетами графиков биоритмов все будет в полном порядке, я снова начал тормошить своих друзей и знакомых. Сразу же выяснилось, что почти никто из них не знает точно часы и минуты своего рождения, в том числе и я.

Попытки обращения к матерям не всегда приводили к успеху: у одних матери никак не могли вспомнить, а у других - они уже умерли, и спросить было не у кого. Хорошо, что у меня самого мать момент рождения определила сравнительно точно, ибо спустя ка- кое-то время загудел 16 часовой заводской гудок, который раньше возвещал о подготовке к работе второй смены. Недолго думая, 15 часов 30 минут было принято мной за время моего рождения, но в дальнейшем по мере наблюдения за собой по своим более точным графикам удалось найти и точное время своего рождения, равное 15 часам 50 минутам.

В тот момент остро встал вопрос, как же быть с теми, кто не знает времени своего рождения даже приблизительно?

Проштудировав постулаты и концепции теории трех биоритмов, а также методику расчета графиков, было обнаружено, что там за момент рождения принимается 0 часов 00 минут суток. Но это в корне неверно, потому что у человека, родившегося за несколько минут до прихода следующего дня, ошибка в расчете составляет целые сутки.

И тогда пришла мысль - за момент рождения следует принять 12 часов 00 минут дня. В этом случае максимальная ошибка не превысит 0,5 суток, со знаком плюс или минус, в зависимости от того, в начале или в конце суток родился данный человек.

Даже в таких ситуациях стали получаться подтверждения о том, что графики биоритмов совпадают с реальным состоянием тех лиц, для кого они были сделаны. Это позволило уже анализировать состояние любого человека, дата рождения которого известна без часов и минут или ее можно найти в разного рода справочных изданиях.

Самое интересное заключалось в том, что именно в этот момент было получено предложение на работу по совместительству в спортивном клубе «Химик» производственного объединения «Минудобрения» подмосковного Воскресенска в качестве тренера по теннису, а еще через полгода - по настольному теннису, в результате чего появился значительный контингент подопечных, на которых можно было проверять совпадение их реального состояния с построенными графиками.

Через несколько месяцев, убедившись в том, что построенные графики соответствуют наблюдениям и показанным результатам, я набрался храбрости и обратился к Ю. И. Морозову, ставшему в конце ноября 1975 года старшим тренером хоккейной команды «Химик», с предложением сделать графики биоритмов для хоккеистов.

К сожалению, мне не удалось найти взаимопонимания и заинтересованности в этом вопросе у нового старшего тренера «Химика». Свое нежелание сотрудничать он объяснил тем, что полностью согласен с каким-то академиком, который заявил, что никаких трех биоритмов не существует, таким образом дав понять, что авторитет академика не соизмерим с моим. С превеликим трудом удалось уговорить старшего тренера предоставить даты рождения ведущих хоккеистов команды для личных наблюдений.

Не убедило Ю. И. Морозова и полное подтверждение прогнозов относительно плохой игры отдельных игроков в конкретных матчах. В частности вратаря команды А. Пашкова, имевшего в то время показатели в чемпионате страны, не уступающие самому легендарному В. Третьяку, когда в матче с ЦСКА, проходившем с подавляющим преимуществом «Химика», Пашков умудрился пропустить пять шайб при семи бросках по воротам в течение матча. Причем первую шайбу ему забросил В. Жлуктов из-за красной линии, впервые за 15 минут первого периода выбравшись из своей зоны защиты, еще две шайбы были заброшены из-за синей линии своей зоны.

Все произошедшие совпадения он объяснял чем угодно, но только не влиянием биоритмов, а именно: нарушением спортивного режима (что по отношению к А. Пашкову выглядело просто абсурдом, потому что уже тогда он был профессионалом до мозга костей и не позволял себе «шалостей» даже в мелочах); неприятностями в семье - ссорой с женой или тещей, плохим настроем на конкретную игру или, наоборот, перевозбуждением, которое привело к заторможенности и срывам, а также случайным стечением обстоятельств самой игры в виде нелепой первой шайбы, повлиявшей на настроение.

«В теннисе - говорил он мне - где спортсмен один и только от него зависит конечный результат, биоритмы, по-видимому, оказывают свое влияние и изменить что-либо практически невозможно, так как тренер находится далеко и не имеет права подсказывать. В хоккее, где в игре участвуют более 20 человек, ошибку одного может исправить другой, да и тренер может ввести коррективы в тактический рисунок матча и произвести замены, и потому влиянием биоритмов можно пренебречь, тем более что хороший хоккеист даже не в своем идеальном состоянии все равно играет лучше плохого».

Конечно, большая доля истины в этом высказывании присутствовала, и единственное, что можно было возразить, так это то, что незачем дожидаться, когда вратарь понаделает кучу ошибок, поставивших команду на грань поражения, чтобы посадить его на скамью запасных.

Отсутствие надлежащих доказательств и глубоких знаний не позволяло тогда вести диалог хотя бы на равных и вместе с тем дало понять, что не так-то просто будет убеждать тех, кто уверовал в авторитет академической науки, отрицающей существование трех многодневных биоритмов.

Не оставалось ничего другого, как искать и находить новые знания, проливающие свет на эту проблему, искать союзников в другом месте, причем таких, которые сами стремились бы ко всему новому и непривычному. К сожалению, находить таковых оказалось очень и очень непросто. Пришлось на несколько лет сосредоточиться на наблюдениях за своими подопечными по секциям тенниса и настольного тенниса, которые не слишком часто, но все-таки давали пищу для разного рода размышлений, в том числе и по проблеме существования трех биоритмов, все чаще убеждая меня в том, что они существуют.

Особенно большое сожаление вызывало то, что в наших газетах и журналах столь долго не появлялись публикации, касающиеся этой животрепещущей проблемы, которая в то время захватывала меня все больше и больше. О том, что может появиться книга, посвященная трем биоритмам, я и думать не смел и даже не пытался ее искать. Но в душе все больше крепла уверенность, что подобное положение не может продолжаться слишком долго, и оно, в конце концов, действительно закончилось, но совсем не так, как ожидалось.