Убеждение в существовании у человека по-разному называемой потребности, определенной здесь как потребность смысла жизни и являющейся одним из условий правильного поведения человека, можно обнаружить в работах многих психологов и философов. 38 Это убеждение в его наиболее общем виде относится также к традициям польской психологии — оно выявляется в разных формулировках или в подтексте работ различных психологов. Для примера я вкратце рассмотрю взгляды Юзефа Петера и Стефана Шумана. Петер в своей работе «Природа человека» (1938), касаясь проблемы динамики личности, выдвинул очень оригинальный критерий определения наиболее существенных для человека потребностей. Согласно его теории, чем больше люди в чем-то нуждаются, тем больше за это борются, спорят между собой, соревнуются, воюют. Наиболее ожесточенная борьба, по его мнению, ведется за материальные средства для жизни, за свободу, за сексуального партнера и за веру (убеждения, идеалы). Автор полагает, что ни одна из этих потребностей несводима к другой: «Не раз уже пытались вывести веру из борьбы за хлеб, но эти попытки были наивными». В ходе дальнейших рассуждений он прямо определяет «веру» как «веру в смысл жизни, смысл мира вообще» и видит ее роль в общественной функции, как «фактора высшей организации жизни, которая подчинена категории цели». Знание смысла жизни, по Петеру, является ведущей потребностью человека.

Подобно Петеру, хотя и менее однозначно, высказался Шуман в своей работе, посвященной концепции характера как ряда свойств личности, определяющих приспособление (1934). Анализируя характер с разных точек зрения, Шуман определяет его как «степень достигнутой самостоятельности в руководстве собой и в приспособлении с помощью интеллекта и воли». Характер «независим от собственной субъективности и в любом случае свидетельствует об овладении чисто субъективной мотивацией своего поведения... Люди без характера... существа неприспособленные... это люди не только морально плохие, но и слабые, неустойчивые, неспособные к позитивному, счастливому, истинно человеческому существованию».

Упоминая об адаптационной функции характера в отношении к разным сферам жизни человека, Шуман говорит также о ее отношении к идейной сфере. Его слова я избрал эпиграфом к настоящей работе: «Само существование не является для человека достаточной целью существования и достаточно сильным мотивом преодоления действительности».

Одобрение определенной концепции действительности, называемой мировоззрением, Шуман считает необходимым условием приспособления. Вот как он пишет об этом: «Мировоззрения не являются, в общем, только системами понятий и убеждений, определяющих познавательное отношение к действительности, но служат вместе с тем формами приспособления к ней» (Шуман, 1935). Именно это замечание Шумана кажется мне особенно ценным для лучшего понимания связи между смыслом жизни и мировоззрением. Суждение ««Само существование» не является достаточно сильным «мотивом» для соответствующих действий, таким «мотивом» может быть мировоззрение» легко преобразовать в суждение «Без соответствующего смысла жизни действия человека неполноценны с точки зрения возможностей данной личности».