Горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его.

Еккл. 4,10

О любви, в том числе любви в браке, написано множество религиозных, философских, литературных трудов. Гораздо меньше темой любви занимались ученые — психологи, социологи, педагоги. Большинство же обратившихся к этой теме исследователей уделяли свое внимание тому, что легче всего изучить, — реакции незнакомых людей друг на друга в ситуации кратковременного знакомства (Майерс Д., 1999). На самом деле, тема любви неисчерпаема. Данные раздела, посвященного любви, вынужденно ограничены: невозможно описать все подходы — эмпирические и теоретические. Поскольку проблема любви и брака подробно рассматривалась в учебном пособии «Семейная психология» (Андреева Т. В., 2004), здесь будут представлены иные подходы к данной теме. Начнем это описание с религиозно-философских взглядов.

Подробно и глубоко тема любви и целей брака освящена С. Троицким (1995). Он указывает, что в истории человеческой мысли встречаются две главные теории о браке. Одну можно назвать реалистической, другую — идеалистической.

Первая видит смысл брака в размножении, в появлении потомства. Стремление иметь в браке продолжение своего существования, осложненное религиозными и патриотическими мотивами в виде желания иметь заместителей в служении богам и хранителей могил предков или защитников отечества, отражено как в древнеиндийских, греческих и римских законах, так и у классических писателей. Уже само наименование брака у греков и римлян указывает на эту цель. Matrimonium, то есть matris munus, означает, что сущность брака — прежде всего, в материнстве. Известно, что древнейший полумифический римский законодатель Нума Помпилий видел в детях продол- | жение существования родителей и главную цель брака. Августин Бла- |

| женный, резюмируя взгляд римского законодательства на брак, пи- |

I сал: «...По принятым для брачных документов формам брак бывает |

I для рождения детей».

І Аналогичные взгляды существовали и у греков. Они вступали в І

I брак ради законных детей. «Гетер мы имеем для развлечения, конку- ^

*. бинат для телесного наслаждения, а жен мы имеем, чтобы иметь за- j

S конных детей и хранительниц дома», — отмечал Демосфен. С другой ;

| стороны, если цель брака — дети, то где нет надежды иметь детей, j

I там нет и брака, и потому бесплодие жены было одним, а иногда и ;

| единственным из поводов к разводу. !

f Именно поэтому вполне обоснованно древние христианские писа- I

| тели полагали, что почти все дохристианское человечество видело в j

| потомстве главную цель брака, объясняя существование такого воз- 1

| зрения редкостью населения, родовым характером древнего быта, \

I отсутствием надежды на будущую жизнь и т. д. Подчинялись этому ;

1 взгляду и христианские писатели, чаще на Западе. Августин Блажен- ;

I ный, юрист по образованию, утверждал в своих трудах, что причина

I брака одна, а именно рождение детей, и что там, где стремятся, что- j

j бы детей не было, брака не существует. \

% Близко к этому воззрению стоит так называемая Copula-theoria, 1

I развиваемая в свое время И. Кантом, согласно которой главная цель j

| брака — родовые сношения, а «брак есть союз двух лиц разного j

І пола с целью пожизненного взаимного их пользования половыми осо- !

j бенностями». j

! Наряду с этой реалистической теорией в истории человеческой j

р мысли столь же устойчива идеалистическая теория, которая видит j

5 источник половой жизни, и в частности, брака не в основном стрем-

$ лении организмов к сохранению своего существования в роде, а в і

I другом, более высоком стремлении органического мира — стремле-

! нии к развитию, совершенствованию, к полноте бытия. \

| Объяснение брака из стремления к совершенству, к полноте бы- і

\ тия присутствует уже на первых страницах Библии, объясняющей тво-

! рение жены стремлением Адама получить себе восполнение. Эта те- 1

I ория представлена и в распространенном почти повсюду сказании о

В творении человека как андрогина и в древнегреческих брачных обря-

| дах и мистериях, в частности в наименовании брака «ТЕАОС», что в

\ переводе означает «конец» в смысле завершения. «Афиняне называ-

р ли брак “ТЕАОС”, — пишет Псевдо-Ареопагит, —* как заканчиваю- ;

| щий человека для жизни» (Поллукс III, 33; Ареопагит, парафраз Па-

\ химера, Mg. 3, 1184).

| В древней философии эту идею развивал Платон в образе перво-

I бытного андрогина. Брачная любовь — «эрос», — полагал Платон,

j это не что иное, как влечение к целостности, возвышающее человека

| к изначальному совершенству, исцеляющее его и делающее блажен-

I ным.

| В христианскую эпоху, когда реалистическая теория завладела

I Западом, идеалистическая получила господство на Востоке (Троиц- кий С., 1995). «Тот, кто не соединен узами брака, — писал Иоанн Златоуст, — не представляет собой целого, а лишь половину. Мужчина и женщина не два человека, а один человек» (Беседа на Поел, к Колосс., XII, 5; Mg. 62, 387). «Свойство любви таково, что любящий и любимый составляют не двух разделенных, а одного какого-то человека» (Беседа на 1 Коринф. XXIII, 3; Mg. 61, 289).

Эта теория включена и в официальные восточные канонические сборники. Эклога 740 года определяет брак как соединение двух лиц в одной плоти, в одном существе. Вместе с Эклогой это определение попало и в славянскую Кормчую. В других канонических памятниках Православной Церкви брак рассматривается как всестороннее и полное объединение супругов, но вовсе не упоминается о рождении детей, хотя в некоторых более поздних источниках существуют заимствования из памятников западноевропейских.

Та же идеалистическая теория представлена в трудах немецких философов-идеалистов. Фихте определяет брак как «полное соединение в одно бытие двух лиц разного пола». Подобное определение дают Гегель и Шлейермахер. Первый писал о субстанциональном слиянии в браке двух личностей (Personlichkeiten) в одно лицо (Person), которое служит основанием для моральных и частно-правовых последствий брака. О взаимном восполнении как основной цели брака, в котором два человека соединяются в одну волю и даже в одно существо, говорил и Шлейермахер (С. Троицкий, 1995, с. 58-67).

: юмжжньь ‘X 4# Ж# V.

Большое влияние на философскую и психологическую мысль внесли взгляды Эриха Фромма, подробно представленные им в труде «Искусство любить». По его мнению, любовь есть деятельная озабоченность, заинтересованность в жизни и благополучии того, кого мы любим. Где нет такой озабоченности, там нети любви.

«Излишне напоминать, что способность любить отдавая зависит от особенностей развития личности. Это предполагает, что личность должна выработать в себе преимущественную установку на плодотворную деятельность, преодолев зависимость, самолюбование, склонность к накопительству и к помыканию другими; человек должен поверить в собственные силы, должен полагаться на себя в достижении целей. Чем менее развиты в человеке эти качества, тем больше он боится отдавать, а значит, боится любить.

Кроме того, что любить всегда значит отдавать, это всегда значит также заботиться, нести ответственность, уважать и знать. Это тоже проявления активного характера любви, важнейшие черты, присущие всем ее формам» (Фромм Э., 2002, с. 177).

Л. Я. Гозман отмечает, что в более поздних исследованиях описанная структура подверглась критике за отсутствие в ней фактора удовольствия, радости — любовь, по Э. Фромму, представляет собой чувство сугубо рассудочное и аскетичное. Сомнения вызывает и фактор знания. В большинстве определений

любви в качестве одного из ее признаков выделяется склонность к идеализации партнера, к переоценке присущих ему положительных качеств и частичном игнорировании отрицательных.

Идеализация долгое время рассматривалась как проявление дефицитарно- сти любовных отношений, нарушения межличностного восприятия и даже незрелости личности. В настоящее время ряд авторов (Абалакина М. А., 1987; Гозман JI. Я., 1987) находят в этом феномене положительные черты.

Во-первых, идеализация рассматривается как более позитивное отношение к адекватно воспринимаемым свойствам другого человека. Во-вторых, отношение к кому-либо с восхищением обслуживает удовлетворение важных человеческих потребностей и даже является непременным условием личностного роста. В-третьих, идеализация способствует оптимизации отношений в паре, вселяя в партнеров уверенность в отношении к ним другого человека и повышая их уровень самопринятия.

По данным диссертационного исследования М. А. Абалакиной, склонность к идеализации партнера свойственна людям с более высоким уровнем личностного роста. При этом интересно, что мужчины более склонны к идеализации своих партнеров, чем женщины (Абалакина М. А., 1987). Л. Я. Гозман замечает по этому поводу, что это может быть связано с тем, что традиционно мужчина в любовных отношениях занимает более активную позицию, чем женщина, должен преодолевать больше трудностей и поэтому в значительной степени нуждается в идеализации партнера. Идеализация не противоречит знанию. Знание влюбленным объекта своей любви — это действительно другое, и, может быть, даже более точное знание (Гозман JI. Я., 2002, с. 347).

Вот что пишет об объектах любви Э. Фромм:

«Неверно было бы считать, что любовь — это прежде всего отно- I

шение к какому-то конкретному человеку; это — установка, ориента- I

ция характера личности, определяющая отношение личности к миру в 1

целом, а не к одному лишь „объекту" любви. Если человек любит толь- |

ко одного из других людей и равнодушен ко всем остальным своим |

собратьям, его любовь — это не любовь, а всего лишь симбиотическая 1

привязанность, иначе говоря — расширенный эготизм. Однако боль- |

шинство людей полагает, что любовь определяется объектом, а не ;

способностью. То, что они не любят никого, кроме „любимого" чело- I

века, они даже считают доказательством „силы" своей любви. Это за- 1

блуждение сродни упомянутому выше. Поскольку люди не понимают, I

что любовь есть деятельность, душевная сила, они думают, что нужно 1

только найти подходящий объект, а остальное приложится потом само собой. Эту установку можно сравнить с установкой человека, который хочет рисовать, но вместо того, чтобы учиться этому искусству, говорит, что ему нужно лишь дождаться подходящей натуры, и стоит ему ее найти, как он создаст прекрасное полотно. Если я в самом деле люблю одного человека, то я люблю всех людей, я люблю весь мир, я люблю жизнь. Если я могу сказать кому-то: „Я тебя люблю", то нужно, чтобы я мог этим сказать: „В тебе я люблю всех; любя тебя, я люблю весь мир, в тебе я люблю и себя самого"».

Из утверждения, что любовь — это установка, относящаяся ко всему, а не только к одному человеку, не следует, однако, что разные виды любви не отличаются друг от друга в зависимости от особенностей ее объекта» (Фромм Э., 2002, с. 192-193).

Э. Фромм выделяет несколько видов любви: братскую, материнскую, эротическую, любовь к себе и к Богу.

В основе всех видов любви лежит братская любовь, которая есть чувство ответственности, забота, уважение, знание другого человека, желание помочь ему в жизни. Именно о такой любви говорится в Библии: «Возлюби ближнего своего, как самого себя» (Лев. 19: 18; Мф. 22: 39; Мк. 12: 31). Братская любовь — это любовь ко всем людям.

Материнская любовь — это безусловное подтверждение жизни ребенка, его желаний и потребностей. Утверждение жизни ребенка имеет два аспекта: заботу и ответственность, необходимые для поддержания жизни ребенка и его развития, и установку, которая рождает у ребенка любовь к жизни, ощущение, что это прекрасно, что он живет, что он есть на этой земле!

Эротическая любовь представляет собой страстное желание полного слияния, соединения с одним человеком. В отличие от братской и материнской любви, которые не ограничены одним объектом, это желание по самой своей природе исключительно, а не всеобще. Однако даже несмотря на это, все же это любовь ко всему человечеству, ко всему живому в лице одного человека. «Она исключительна, — отмечает Э. Фромм, — лишь в том смысле, что я могу слиться полностью и страстно только с одним человеком. Эротическая любовь исключает любовь к другим только в смысле эротического слияния, полной отдачи во всех сторонах жизни, но не в смысле братской любви».

Если 3. Фрейд описывает любовь к себе с точки зрения психиатрии и для него любовь к себе — это нарциссизм, либидо, направленное на самого себя, то Э. Фромм полагает, что любовь к другим и любовь к себе не исключают друг друга. Более того, любовь к себе обнаруживается у всех тех, кто способен любить других. Любовь невозможно разделить, как невозможно разорвать связь между «объектами» любви и личностью любящего. Эгоист не способен любить других, но он не способен также любить и себя.

Потребность любить-, полагал Фромм, основывается на переживании отчужденности и вытекающей из него потребности преодолевать тревогу и отчужденность в соединении. Поэтому «религиозная форма любви — то, что называется любовью к Богу, — в психологическом смысле ничем не отличается от других ее форм. Она также возникает из потребности преодолевать отчужденность и достичь соединения. Любовь к Богу не менее многогранна и не менее разнообразна, чем любовь к человеку ... Любовь к Богу есть, по существу, то же самое, что вера в Бога, в его существование, в его справедливость, в его любовь. Любовь к Богу — это, по существу, умственное переживание. В восточных религиях и в мистицизме любовь к Богу есть напряженное переживание чувства единства, неразрывно связанное с выражением этой любви в каждый момент жизни» (Фромм Э., 2002, с. 192—219).

Тема любви занимает важное место в гуманистической теории Абрахама Маслоу, который предполагал, что присущие человеку потребности, втом числе потребность в любви, врожденные, или инстинктоидные. Все они организованы в иерархическую систему приоритета или доминирования. Порядок очередности от низших к высшим потребностям таков: физиологические потребности, потребности безопасности и защиты, потребности принадлежности и любви, потребности самоуважения, потребности самоактуализации, или потребности личного совершенствования. По предположению Маслоу, доминирующие потребности, расположенные внизу «пирамиды», должны быть более или менее удовлетворены до того, как человек может осознать наличие и быть мотивированным потребностями, занимающими более высокое положение. Так, физиологические потребности и потребности безопасности и защиты должны быть удовлетворены до некоторой степени прежде, чем возникнут и будут требовать удовлетворения потребности принадлежности и любви. Маслоу выдвинул предположение, что средний человек удовлетворяет свои потребности примерно в следующей пропорции: 85% — физиологические, 70% — безопасность и защита, 50% — любовь и принадлежность, 40% — самоуважение и 10% — самоактуализация (Maslow, 1970). Потребности, актуализирующиеся в иерархии, возникают постепенно: люди не просто удовлетворяют одну потребность задругой, но одновременно частично удовлетворяют и частично не удовлетворяют их.

Потребности принадлежности и любви (составляющие третий ряд в пирамиде А. Маслоу) играют значительную роль в жизни ребенка — его развитие напрямую зависит от того, растет ли он в атмосфере любви, заботы и ласки, или нет; в жизни подростка — в форме уважения и признания его независимости и самостоятельности (этим отчасти объясняется, по Маслоу, тяготение подростков к различным молодежным группам — музыкальным, спортивным и т. д.). Молодые люди испытывают потребность в любви в форме сексуальной близости, то есть необычных переживаний с лицом противоположного пола.

Маслоу выделял два вида любви взрослых людей: «дефицитарная», или Д-лю- бовь, и бытийная, или Б-любовь. Д-любовь основана на дефицитарной потребности — это любовь, стремящаяся получить то, чего нам не хватает, например, самоуважение, секс или общество кого-то, с кем мы не чувствуем себя одинокими. Таким образом отношения могут удовлетворять нашу потребность в утешении и защите — при этом не имеет значения, будет ли это длительная связь, совместная жизнь или брак. Это эгоистичная любовь, которая берет, а не дает.

Б-любовь, наоборот, основана на осознании человеческой ценности другого, несмотря на его несовершенства. Она не собственническая, не назойливая и в основном касается поощрения в другом человеке его позитивного представления о себе, самоприятия, чувства значимости любви — всего, что позволяет человеку расти.

А. Маслоу отвергал идею Фрейда о том, что любовь и привязанность являются производными от сублимированных сексуальных инстинктов. Для Маслоу любовь — не синоним секса, он настаивал на том, что зрелая любовь подразумевает здоровые, нежные взаимоотношения между двумя людьми, основанные на взаимном уважении, восхищении и доверии.

Интересны попытки рассмотрения «механизмов» зарождения любовных переживаний. Так, наиболее известен подход Отто Вейнингера, который полагал, что дифференциация полов никогда не бывает совершенно законченной. Все особенности мужского пола можно найти, хотя бы и в самом слабом развитии, и у женского пола. Можно пользоваться понятиями идеального мужчины «М» и идеальной женщины «Ж» только как типичными половыми формами. «Закон полового притяжения», сформулированный О. Вейнингером, гласит: «Для соединения полов нужны — совершенный мужчина „М“ и совершенная женщина „Ж“, хотя и разделенные в двух разных индивидуумах в совершенно различных сочетаниях». Автор этой теории полагал, что за существование института брака говорит тот факт, что наличие громадного количества промежуточных ступеней позволяет найти двух индивидуумов, правильно подходящих друг другу (Вейнингер О., 1990, с. 12). Вейнингер выступал против браков по сватовству, так как, по его мнению, распознавание действительно подходящих партнеров происходит лишь при непосредственном общении мужчин и женщин, и их союзы, основанные на взаимном притяжении, дают здоровое потомство. Брачные союзы, которые возникают с помощью свах, приводят к вырождению, полагал он.

Американские психологи Э. Бершайд и Э. Уостер сформулировали двухступенчатую модель любовной страсти: 1-

я ступень — физиологическое возбуждение; 2-

я ступень — когнитивная атрибуция, то есть определение своего состояния.

Дело в том, что, по мнению авторов этой модели, физиологическое возбуждение, обостряющее наши чувства, может быть вызвано как приятными, так и неприятными переживаниями (страхом, опасностью и т. д.), любые стрессовые ситуации повышают эмоциональную чувствительность. Например, чувство опасности усиливает потребность в общении и эмоциональной близости с теми, кто эту опасность разделяет. Дальнейшее зависит от причинной атрибуции — чему человек припишет свое эмоциональное состояние и какие выводы отсюда сделает (Berscheid Е., Walster Е.,1974).

Некоторые психологи полагали, что в основе влюбленности лежит процесс, тождественный импринтингу. На определенной генетически обусловленной стадии развития организма формируется готовность к запечатлению определенного вида стимула; в дальнейшем он становится особым эталоном, вызывая потребность в таком и никаком другом партнере (Кон И. С., 1990).

В настоящее время довольно распространены публикуемые в популярных журналах химические теории любовных переживаний. С этой точки зрения страстные чувства (влюбленность) связываются с химическим веществом фе- нилэтиламином — ФЭА, спокойная привязанность (подразумевается любовь мужчины и женщины) — с эндорфинами.

При этом выработка возбуждающего ФЭА происходит на ранней фазе влюбленности, «когда мы еще любим саму любовь», а выработка успокаивающих эндорфинов — с более поздней любовью, «когда мы любим конкретного человека». Еще одно вещество участвует в любви — окситоцин. Как и все остальные химические составляющие любви, окситоцин вырабатывается в мозгу. Его называют «веществом объятий»: он делает чувствительными нервные окончания, помогает мускулам сокращаться и «буквально толкает любящих в объятия друг к другу».

Авторы и сторонники такого рассмотрения любовных чувств утверждают даже, что под действием определенных веществ вырабатывается пристрастие к ним. С этой позиции постоянная смена партнеров (все новые и новые влюбленности) у некоторых людей объясняется потребностью в ФЭА — только при их выработке подобные люди оживают.

Эндорфины, согласно этому взгляду, тоже своего рода наркотик, дающий ощущение безопасности, мира и покоя. Для того, кто не может обходиться без них, считают сторонники химических теорий любви, уход партнера — страшная трагедия. Когда такие люди пребывают в одиночестве, эндорфины у них не вырабатываются. Существованием людей, которые не могут жить без эндорфинов, авторы химических теорий объясняют наличие устойчивых брачных союзов.

По поводу химических теорий любви можно лишь заметить, что, несомненно, все психологические изменения так или иначе связаны с физиологическими и химическими, так как живой человек функционирует как целостное существо. В то же время сводить психологические и нравственные закономерности, какими являются отношения между людьми, к химическим неправомерно. Попытки биологизации и химизации психических процессов предпринимались и раньше, однако в настоящее время наблюдается оживление подобных теорий — объяснения высшего через низшее — и внедрение этих взглядов в массы через разного рода популярные издания.

Интересного подхода к проблемам влюбленности и построению долговременных отношений между любящими людьми придерживается американский психотерапевт Дин Делис. Он утверждает, что существуют возможности несколько разного развития таких отношений. Так, на ранней стадии влюбленности оба партнера обычно одинаково эмоционально вовлечены в отношения, стараются понравиться друг другу. При благоприятном развитии отношений они через некоторое время входят в полосу уравновешенных отношений. Однако часто возникает некоторый дисбаланс, который автор называет «парадоксом страсти». При дисбалансе один из партнеров значительно больше вовлекается в отношения, ощущает утрату контроля над партнером и обнаруживает сильное беспокойство по этому поводу. Такого человека Делис условно называет «подчиненным» в паре. Другой партнер меньше вовлечен в отношения, испытывает потребность в отдалении, в большей свободе, часто, однако, испытывая при этом чувство вины за свою «незрелость». Такого партнера Д. Делис называет «ведущим» в паре, так как в основном от него зависит, сохранятся отношения или нет. Автор объясняет эмоциональный дисбаланс тремя факторами: 1)

различия в привлекательности партнеров (в широком смысле, то есть не только внешней); 2)

различия индивидуальных особенностей; 3)

дисбаланс объективных обстоятельств.

К различиям индивидуальных особенностей, которые могут приводить к «парадоксу», Делис относит, например, такой случай, когда один из партнеров

любит уединение и, в принципе, способен долгое время жить один, а другой стремится к эмоциональной близости (что, в свою очередь, проявляется в стремлении чаще общаться с партнером). По Делису, в подобной ситуации первый партнер («одиночка») как менее вовлеченный в отношения может оказаться ведущим в паре, и от него будет зависеть, сохранятся эти отношения или нет.

Дисбаланс объективных обстоятельств, подчеркивает автор, может возникнуть на любой стадии отношений, в том числе уже в браке. Причинами могут служить совершенно различные жизненные ситуации: наиболее часто это рождение ребенка и вынужденная ограниченность женщины-матери стенами дома при гораздо большей свободе работающего мужа (в этом случае она оказывается более эмоциональнЬ зависимой и подчиненной в паре). Потеря работы мужчиной и, наоборот, выход на службу жены-домохозяйки могут также сильно изменить эмоциональный баланс отношений между ними: в этом случае уже мужчина начинает стремиться к большей близости и общению. Можно сказать, что даже в длительно устойчивых супружеских отношениях изменения образа жизни (безработица, переезд пожилых родственников, взросление детей и их отделение и т. д.) обычно сильно меняют эмоциональные отношения в паре, что может привести к ощущению потери любви или амбивалентности чувств у ведущего в паре, а также смену ролей «ведущий—подчиненный». В таких случаях требуется серьезная работа над отношениями ради сохранения брачного союза, автор, в частности, рекомендует обращаться к психотерапии.

Д. Делис считает, что институт брака способствовал (и способствует) построению более уравновешенных отношений между любящими. В наше время, пишет он, серийные браки (то есть частые разрывы отношений) усиливают действие дисбаланса.

Делис полагает также, что большинство пар, живущих вместе без серьезных планов на брак, только расшатывают отношения. «Совместная жизнь, — пишет он, — это еще один путь для ведущего оттянуть принятие решения. Ведущий оставляет за собой право выбора, владея подчиненным (который все еще необходим для удовлетворения желаний), и при этом не исключает возможности будущих романтических взаимоотношений с другими партнерами» (Делис Д., 1994).

Т. Кемпером была предпринята попытка создания типологии любви в рамках разрабатываемой им социально-интерактивной теории эмоций. В любых взаимоотношениях (не только межличностных, но и тех, субъектами которых выступают целые социальные системы, например государства) Кемпер выделяет два независимых фактора — власть, то есть способность силой заставить партнера по общению сделать то, что от него ожидается, и статус — желание партнера по общению идти навстречу требованиям субъекта. Искомый результат во втором случае достигается не силой, а благодаря положительному отношению партнера.

Базируясь на этих двух факторах, Т. Кемпер выделяет семь типов любовных отношений в паре: 1.

Романтическая любовь, в которой оба члена пары обладают и статусом, и властью по отношению к партнеру (поскольку каждый из них может «наказать» другого, лишив его проявлений своей любви). 2.

Братская любовь, основывающаяся на взаимном высоком статусе и характеризующаяся низкой властью — отсутствием возможности к принуждению. 3.

Харизматическая любовь, в которой один партнер обладает и статусом, и властью, другой — только статусом. Примером таких отношений в ряде случаев могут быть отношения в паре учитель—ученик. 4.

«Измена» — один партнер обладает властью и статусом, другой — только властью. Примером таких отношений, давшим название этому типу, может быть ситуация супружеской измены, когда для партнера, вступившего в новые отношения, супруг сохраняет власть, но уже не вызывает желания идти ему навстречу, то есть теряет статус. 5.

Влюбленность — один из партнеров обладает и властью, и статусом, другой — не пользуется ни тем ни другим. Иллюстрацией таких взаимоотношений может быть односторонняя, «безответная» любовь. 6.

«Поклонение» — один партнер обладает статусом, не обладая властью, другой не обладает ни статусом, ни властью. Такая ситуация возникает при отсутствии реального взаимодействия между членами пары, например при влюбленности в литературного героя или в актера, знакомого лишь по фильмам. 7.

Любовь между родителями и маленьким ребенком. Один партнер здесь обладает высоким статусом, но низкой властью (ребенок), другой (родитель) низким статусом, так как любовь к нему еще не сформировалась, но высоким уровнем власти.

При этом любые реальные отношения носят комплексный характер и к одному типу практически никогда не сводятся (цит. по: Гозман Л. Я., 2002, с. 343-344).

Существующие в психологии модели любви резко отличаются еще по одному оценочному параметру. Часть авторов говорит о любви как о свидетельстве слабости и несовершенства человека, другие указывают на конструктивный характер этого чувства.

К моделям первой группы может быть отнесена, например, теория Л. Кас- лера. Он считает, что существуют три причины, заставляющие одного человека полюбить другого. Это, во-первых, потребность в подтверждении своих установок и знаний о мире. Во-вторых, только по любви можно регулярно удовлетворять сексуальную потребность, не испытывая при этом чувства стыда. В-третьих, любовь, по мнению Л. Каслера, является конформной реакцией по отношению к нормам общества. Любовь представляет собой сплав различных эмоций, доминирующую роль среди которых играет страх, в данном случае — страх потери источника удовлетворения своих потребностей: таким образом влюбленность в кого-то делает человека несвободным, зависимым, тревожным, мешает его личностному развитию. Влюбленный человек относится к объекту своей любви амбивалентно. Он одновременно испытывает к нему и позитивные чувства: например, благодарность как к источнику жизненно важных благ (прежде всего, психологических), и негативные — ненавидит его как того, кто имеет над ним власть и может в любой момент прекратить подкрепление его потребностей. Действительно свободный человек, по Л. Каслеру, это человек, не испытывающий любви (цит. по: Гозман JI. Я., 2002).

На наш взгляд, уже само упоминание амбивалентности чувств указывает на то, что речь идет о любовной страсти (по типу эроса или даже мании в классификации Д. Ли), которая не может быть основой брачно-семейных отношений.

По мнению некоторых исследователей, иногда любовь оказывается фактором, препятствующим сохранению семейного союза. Существуют данные довольно известного и часто цитируемого исследования 3. И. Файнбурга, проведенного почти сорок лет назад (в 1966-1967 годах) на большой выборке жителей Перми (всего опрошено 3411 человек). Подавляющее число респондентов считали любовь необходимым условием брака и полагали, что их брак основан на любви (от 64% среди служащих до 86% у студентов). Однако доля счастливых браков в группе мотивации «брак по стереотипу», а у рабочих и в группе мотивации «брак по расчету» превосходила соответствующие показатели группы браков по любви (исключение составили лишь студенты IV курса).

Таблица 7

Оценка супругами своих браков (по группам мотивации, в %)

(Файнбург 3. И., 1974) Респонденты Брак по любви Брак по стереотипу Брак по расчету Счастли

вый Неудав-

шийся Счастли

вый Неудав-

шийся Счастли

вый Неудав-

шийся Рабочие 56,5% 43,5% 73,7% 26,3% 64,8% 35,2% Служащие 51,5% 48,5% 51,8% 48,2% 44,2% 55,8% ИТР 70,2% 29,8% 74,0% 26,0% 58,8% 41,2% Студенты IV курса 82,7% 17,3% 73,7% 26,3% 72,7% 27,3% А. Г. Харчев замечает по этому поводу, что представления о счастье (а значит, и о счастливых браках) всегда связаны с реализацией определенных ожиданий. Любовь же, даже иллюзия ее, неизмеримо завышает эти ожидания, обостряя тем самым противоречие между ними и реальностью брака, вследствие чего усиливается опасность разочарования в данном конкретном брачном союзе (Харчев А. Г., 1979).

Все же следует отметить, что доля неудавшихся браков среди трех категорий опрошенных (служащие, инженеры, студенты) больше, если мотивом заключения брака был расчет, а не любовь. (Лишь у рабочих неудачных браков, заключенных по любви, было больше, чем среди браков по расчету, а у инженерно-технических работников наилучшим является брак по стереотипу, хотя различия с браками по любви незначительны.)

Интересно, что, по данным Файнбурга, в семьях интеллигенции удовлетворенность отношениями значительно выше, чем в семьях рабочих и служащих, а студенческие семьи лидируют по удовлетворенности отношениями между супругами — любовь для студентов является все же лучшим мотивом для заключения брака.

Диапазон переживаний, связываемых людьми с любовью, оказывается чрезвычайно широким вплоть до того, что в него нередко включаются и весьма неустойчивые, преходящие эмоции. По всей вероятности, именно отождествление этих эмоций с любовью обусловило несколько завышенные показатели по первой группе мотивации (брак по любви), что соответственно увеличило процент неудавшихся браков в этой группе.

Эллен Бершайд различает любовь-страсть и любовь-дружбу. Любовь-страсть, по ее определению, это «состояние непреодолимого желания соединиться с любимым». Если чувство обоюдное, партнеры переполнены любовью и испытывают радость, если нет — оно опустошает и приводит в состояние отчаяния. Любовь может сохраняться несколько месяцев, иногда — пару лет, но никакая страсть не может быть вечной (Майерс Д., 1999).

Любовь-дружба — нежность, которую можно испытывать к человеку, жизнь которого тесно переплетена с нашей собственной.

Западногерманский психолог X. Шельский утверждает, что когда ожидание любви становится первостепенным мотивом брака, основной смысл семейной жизни с ее повседневными заботами, уходом за маленькими детьми сводится к гибели этих иллюзий, разрушению волшебства, что нередко приводит к поискам нового любовного партнера (цит. по: Ковалев С. В., 1988).

Издревле считалось, что брак следует устраивать на спокойных, разумных отношениях между мужем и женой — в этом случае с годами взаимная привязанность не исчезает, а только крепнет. Предмет страсти, напротив, быстро теряет свою привлекательность и может даже стать ненавистен, потому что страстная любовь эгоистична, это любовь для себя, для удовлетворения своих потребностей.

«...Вы хотите жениться по страсти, тут уже совершенно толку не будет, это мне довольно известно на многих партиях», — предупреждал в одном из писем еще в XIX веке оптинский старец Макарий (Николаев С., 1999, с. 50).

В современном мире в значительной части культур по-прежнему не придается такое значение романтической любви, как в странах Запада. Уша Гупта и Пуша Сингх (Usha Gupta, Pusha Singh, 1982) при опросе 50 семейных пар в Джайпуре (Индия) выяснили, что те, кто женились по любви, сообщили

об угасании любовного чувства, если их брак продолжался более пяти лет. Те же, кто женились по расчету, напротив, отмечали усиление чувства любви по сравнению с тем периодом, когда они были новобрачными (цит. по: Майерс Д., 1999).

Охлаждение страстной романтической любви зачастую приводит к разочарованию, в особенности тех, которые считали такую любовь существенно необходимой как для заключения брака, так и для его стабильности в дальнейшем. Джеффри Симпсон, Брюс Кемпбелл и Эллен Бершайд предполагают, что «резкое увеличение количества разводов в последние двадцать лет связано, хотя бы отчасти, с увеличением важности в человеческой жизни мощных положительных эмоциональных переживаний (например, романтической любви), переживаний, которые по прошествии времени утрачивают свою остроту» (Simpson, Campbel, Berscheid, 1986).

В отличие от североамериканцев, азиаты склонны фокусироваться не столько наличных ощущениях, сколько на практическом аспекте социальных привязанностей (Dion & Dion, 1988; Sprecher, et. al., 1994), и поэтому меньше подвержены разочарованию. Азиаты также менее склонны к самососредото- ченному индивидуализму, который с течением времени может привести к подрыву отношений и к разводу (Dion & Dion, 1988; Triandis, et. al., 1988) (цит. по: Майерс Д., 1999).

Для обозначения понятия страстной влюбленности Д. Теннов был введен даже особый термин — «лимерентность». Феноменологически лимерентность определялась как состояние острой эмоциональной неустойчивости с колебаниями между чувством признания и взаимности, вызывающим блаженство эйфории, и мучительной неуверенностью и ревностью, что порождает неустойчивость отношений, чередование ссор и примирений. Амбивалентность чувств иногда объясняли антагонизмом полов. Однако И. С. Кон справедливо замечает, что амбивалетность характерна не только для сексуальных, но и для всех сильных аффективных переживаний. Страсть является высшей степенью любви, но и страданием, от которого человек мечтает освободиться. Интересно, что Д. Теннов, проведя 12-летнее исследование 2500 человек, пришла к выводу, что лимерентные состояния представлены не во всех человеческих группах, хотя и связей лимерентности с чертами личности и со свойствами ситуации обнаружено не было (Кон И. С., 1990).

Пример

В настоящее время наиболее яркое проявление страстных эротических чувств мы можем наблюдать у так называемых фанатов (и фанаток) различных эстрадных ансамблей или спортивных команд. В проявлении таких чувств к кумиру сочетается любовь по типу мании («Без него мне нет жизни», «Я готова на все ради него», стремление родить ребенка от