По нашему мнению, в современной России существуют определенные тенденции развития семейных отношений, часть из которых пришла из советской России, а часть появилась лишь в последние десятилетия.

Некоторые особенности и тенденции российских семей фиксируются статистикой и часто обсуждаются в прессе. К сожалению, это в основном негативные тенденции. К ним относятся, прежде всего, такие объективные факторы, как ухудшение материального положения большинства населения и высокая смертность.

Материальное положение

В апреле 2000 года 42% работников имели заработную плату на уровне или ниже прожиточного минимума, а в системе здравоохранения, социального обеспечения, образования, культуры и искусства таких было 66—71%, в сельском хозяйстве — 85%. Соответственно, около 62% опрошенных оценивали положение своей семьи таким образом: на продукты денег хватает, но покупка одежды вызывает серьезные затруднения (42%), денег не хватает даже на продукты питания (20%). Лишь 10% семей охарактеризовали положение своей семьи как хорошее (53% как среднее, а 35% как плохое) (Демоскоп Weekly, 2003).

Смертность

В Российской Федерации коэффициент смертности (число умерших на 1000 населения) составил в 1999 году 13,6 (в 1990 он составлял 11,2). Ежегодно население страны уменьшается на 700—900 тысяч человек.

Естественно, смертность населения очень сильно меняет структуру семей и вообще их наличие. Так, за период 1991—2004 годов наблюдаемые нами семьи в одной из деревень Ленинградской области очень сильно изменились по со ставу — из полных превратились в неполные из-за вдовства, некоторые же просто исчезли, в результате чего многие дома теперь стоят пустыми (Андре- еваТ. В., 2003, 2005).

Диспропорция полов

Численность женщин на 10 млн превысила численность мужчин (77,6 млн человек против 67,6 млн человек). На 1000 мужчин приходилось 1147 женщин. Преобладание численности женщин над численностью мужчин отмечается начиная с 33-летнего возраста. В результате объективно ухудшаются шансы женщин на повторный брак, а также вступление в брак женщин, занятых получением образования и высокой квалификации в ущерб реализации матримониальных планов.

Таблица 10

Распределение населения по полу (итоги Всероссийской переписи населения 2002 года по Российской Федерации) Годы Женщин на 10ОО мужчин 1897 1055 1926 1108 1939 1121 1959 1243 1970 1196 1979 1174 1989 1140 2002 1147 Данные таблицы говорят о том, что до революции практически не существовало диспропорции полов. В настоящее время за счет смертности мужчин и сокращения среднего срока их жизни до 58—60 лет диспропорция выражена больше, чем после Гражданской войны (данные за 1926 год), но все же меньше, чем после Великой Отечественной.

Снижение брачности (числа вступающих в брак)

Молодые люди в нестабильной социально-экономической обстановке отказываются от создания семьи или откладывают браки из-за нежелания брать на себя ответственность за семью. При этом многие молодые люди предпочитают свободные добрачные отношения.

Рост количества разводящихся пар

В 1995 году число разводов составляло 70% от общего количества браков, в 2002-м число разводящихся впервые сравнялось с числом вступающих в брак, вследствие чего неуклонно продолжает расти количество неполных семей и детей, растущих без отца.

Снижение рождаемости

В 1939 году в СССР число детей, рожденных в среднем одной женщиной, составляло 4,4; в 1979 году — 2,25 (Демографические процессы в СССР, 1983).

Число зарегистрированных браков и разводов, тыс.

120

100

80

60

40

20

0

VIII X XII II IV VI VIII X XII II IV VI VIII X XII II IV VI VIII X XII II IV VI

1998 1999 2000 2001 2002

? Браки ? Разводы

Рис. 2. Браки и разводы

В настоящее время — 1,3 ребенка на одну женщину (Перепись, 2002). Эта тенденция присутствует и в западных странах. Однако в США наблюдаются как спад, так и некоторый рост рождаемости (в 1975 году — снизился до 1,75 ребенка на 1 женщину, после чего этот показатель несколько возрос).

Многие семьи отложили рождение детей до «лучших времен». Если идеальной моделью в начале 1990-х годов считалась семья с 2-3 детьми, то в последние годы нормы детности у молодого поколении уменьшились до одного ребенка (Тихонова JI. Е., 2002). Как выразилась одна студентка факультета психологии Петербургского университета: «Рожу максимум одного». По сравнению с переписью 1989 года, численность населения уменьшилось на 1,8 млн человек. Убыль населения была бы еще более катастрофичной, если бы не въезд в Россию 11 миллионов человек (за то же время выехало из страны 5,4 млн человек) (Костюков А., 2003).

Россия занимает седьмое место по численности населения после Китая (1285 млн человек), Индии (1025 млн человек), США (286 млн человек), Индонезии (215 млн человек), Бразилии (173 млн человек) и Пакистана (146 млн человек) (Перепись, 2002).

Согласно последнему прогнозу, выполненному Госкомстатом России по среднему его варианту, численность населения к началу 2016 года сократится на 10 миллионов человек и составит 134,4 миллиона, по пессимистическому варианту — на 19 миллионов (125,7 миллиона), оптимистическому — на 2 миллиона (142,8 миллиона).

Рост доли однодетных и бездетных семей среди российских семей

В России в настоящее время существует 52% семей с одним несовершеннолетним ребенком (в 1989 году семьи, имеющие детей моложе 18 лет, составля ли 61%) (Перепись, 2002.) Таким образом, число бездетных домохозяйств с двумя и более лицами увеличилось с 39% в 1989 году до 48% в 2002-м. В составе домохозяйств, имеющих детей до 18 лет, увеличился удельный вес домохозяйств с 1 ребенком (с 30% в 1989 году до 34% в 2002-м), при этом сократился удельный вес как домохозяйств с 2 детьми (с 23% до 15%), так и с 3 и более детьми (с 6% до 3%). (Перепись, 2002)

В результате всех этих изменений численность населения в трудоспособном возрасте (мужчины 16—59 лет, женщины 16—54 лет) составила 89 млн (или 61%), моложе трудоспособного возраста — 26,3 млн человек (или 18%) и старше трудоспособного возраста — 29,8 млн человек (или 21%).

Россия занимает одно из первых мест среди европейских стран по числу абортов. В 1992 году суммарный коэффициент абортов в среднем превышал 3 аборта на одну женщину, в 1999 году, поданным Минздрава, впервые опустился ниже 2.

Однако, по предположению специалистов, недоучет данных об абортах может составлять 20—30% (Кваша Е., Харькова Т., 2000).

По данным официальной статистики, абсолютное число абортов в России уже больше 35 лет имеет тенденцию к снижению. Наибольшим оно было в 1964 году (5,6 млн), затем постепенно сокращалось. Однако показатель числа абортов на 100 родов, говорящий, в сущности, о том, какова доля абортов среди всех зачатий, очень высок — за это время уменьшилось число зачатий преимущественно благодаря использованию контрацепции. Максимальный коэффициент был в 1968 году — 293 аборта на 100 родов, то есть примерно 75% всех зачатий оканчивались искусственными абортами (там же).

Увеличение числа внебрачных рождений

В 1999 году число внебрачных детей составило 30% от всех родившихся. Таким образом, возросло и количество материнских семей, изначально неполных, детей, не имеющих отца.

Увеличилось число детей, воспитывающихся с неродными родителями (обычно отчимом). По данным московских исследований, до 20% детей раннего и дошкольного возраста, посещающих дошкольные учреждения Москвы, воспитываются матерью и отчимом (Арнаутова Е. П., 1997).

Вследствие этого семейная социализация часто протекает с искажениями: при любых сложностях становления личности ребенка у неродного родителя может возникать мысль: «Почему я должен его содержать» и т. п., причем эти мысли и сопровождающие их чувства так или иначе прорываются в его высказываниях и поведении. У ребенка, воспитывающегося в таких условиях, в ответ возникает, по меньшей мере, чувство дискомфорта и протеста.

44% матерей, вышедших замуж с ребенком, считают, что муж (отчим) занимает позицию «чужака» в воспитании детей, 48% — что у мужа недостаточный авторитет в глазах сына или дочери. 41,7% мужчин-отчимов согласны с утверждением «Если бы у жены не было ребенка, брак был бы более благополучным», утверждают, что «если он говорит ребенку одно, жена говорит другое» (50%), что «на общение с ребенком нет времени» (50%), атакже что «все дети — эгоисты, они не думают о личной жизни другого человека» — 90% (Арнаутова Е. П., 1997).'

Рост безнадзорности детей

Растет число детей, нуждающихся в государственном содержании. Все большая часть семей не выполняет свои воспитательные функции (правильнее следовало бы сказать, родительские обязанности, так как семья перестает не только воспитывать, но и достойно содержать ребенка, осуществлять минимальный уход и опеку над ним).

Существуют и такие тенденции, которые можно было бы назвать социальнопсихологическими. Все они взаимосвязаны, как бы перетекают одна в другую. Можно выделить особенности семей, связанные с их структурой и с укладом.

Сам по себе рост внебрачных рождений говорит о том, что около трети семей возникают как материнские, на «безбрачной основе».

В США доля детей, воспитывающихся в рамках семьи, состоящей из одного родителя, возросла с 10% в 1972 году до 18% в 1990 году, а затем снизилась до 12% в 1998 году Доля детей, воспитывающихся в стабильной семье, в США снизилась с 73% в 1972 году до 49% в 1996 году (Смит Т., 2001).

Получил широкое распространение так называемый «гражданский брак» среди лиц, рожденных в 1970-е и 1980-е годы, пожилые люди часто выбирают данную форму брака в качестве повторных сожительств.

Социальные работники приютов и детских домов все чаще имеют дело с семьями с нетрадиционной структурой, образованной иногда представителями четырех поколений, но с отсутствующими брачно-супружескими звеньями

и, таким образом, отсутствием отцов в каждом поколении. В то же время нельзя, по существу, признать эти семьи неполными, так как в каждом поколении присутствуют «гражданские мужья».

Наблюдается некоторый рост числа семей с приемными детьми, хотя они составляют незначительную долю всех семей, однако можно считать, что это особенность, и, к сожалению, тенденция настоящего периода. Рост социального сиротства приводит к необходимости решать этот вопрос. Один из выходов — усыновление или оформление опеки над детьми семьями-добровольца- ми с обязательной государственной поддержкой.

Семьи с детьми, рожденными «суррогатными матерями», — новое явление общественной жизни, пока совершенно неизученное. Маловероятно, чтобы такие семьи не обладали определенными особенностями, хотя бы из-за того факта, что преднатальный период оказывает влияние на становление ребенка, отрыв от матери всегда психологами расценивался как травма для младенца, а в этом случае присутствует и то и другое.

Все вышеперечисленные особенности российских семей можно расценивать как особенности их структуры. В связи с ними возникает такая общая особенность, как размытость брачно-супружеских границ и, вследствие этого, размытость современной семьи (именно в объективном ее смысле, а не только понятия «семья»; то есть существует размытость границ семьи как объективной реальности в обществе). Как уже отмечалось, уменьшается доля семей «с супружеским ядром», в особенности таких, в которых у ребенка оба родителя родные.

По данным микропереписи населения 1994 года, в каждой пятой семье с детьми до 18 лет отсутствовал один из родителей. В подавляющем большин стве это материнские семьи без отца. Одного ребенка имели в своем составе 69% неполных семей, двух — 25%, трех и более — 6% (Демоскоп Weekly, 2002).

Вследствие этого возникает и множество родительско-детских проблем, таких, как безнадзорность, повсеместная безотцовщина (часто при живом отце — или вследствие развода, или по причине «добрачного развода», то есть расторжения сожительства).

В России явно преобладание женского начала в семьях, которое проявляется часто и в самой структуре семьи, и в психологическом плане как принятие всех основных решений за семью женщиной (женой и матерью). Так, Ю. Е. Алешина еще в 1990-е годы рассматривала доминирование женщины в семье как психотерапевтическую проблему (одна из проблем — поводов для консультации — названа ею «активная жена — пассивный муж»). Женщины в таких союзах жалуются на безынициативность мужей («Пока не скажешь “Купи картошки” — сам не догадается» или «Не достанет путевок»), но сами своим привычным еще со времен прасемьи стилем взаимодействия постоянно подавляют мужчину (1994).

Доминирование женщин (по внешней видимости, вынужденное) в семье проявляется и в другом аспекте — психологическом отсутствии отца при его фактическом наличии. Вследствие этого и в воспитании детей, и их личностном становлении происходят определенные искажения — такие, как феминизация мальчиков и юношей. К примеру, появление такого феномена, как комитет солдатских матерей (матери — в защиту своих сыновей, служащих в армии), является хотя и справедливым, но весьма своеобразным знамением времени и культуры. Если исторически обычным явлением была защита отцами, братьями и сыновьями — матерей, жен и сестер, то в настоящее время молодой человек (призывник или солдат) воспринимается как существо беззащитное, а защитить его может не кто иной, как женщина-мать. Мужчина-отец, по существу, исчезает с исторической арены как защитник семьи и своих детей, как человек, ответственный за все, что происходит в семье. Снижение мужского (отцовского) влияния в семье сказывается и в личностном становлении дочерей — будущих женщин — в уменьшении их самооценки, в искаженных представлениях об отношениях супругов, об успешном функционировании семьи (в процессе семейной социализации перед глазами дочери нет успешной модели взаимодействия пары счастливых супругов-родителей, однако есть модель функционирования семьи, возглавляемой матерью-жертвой).

На протяжении последних десятилетий социологи и психологи писали о так называемой нуклеаризации семей как современной мировой и отечественной тенденции. Действительно, по сравнению с традиционной патриархальной семьей, функционировавшей как единый родственный, хозяйственный, бытовой союз (единый домашний уклад в общем доме), а также союз социально-психологический (взаимодействие между членами группы из 10 и более членов) и духовный, современная семья явно выглядит более «нуклеаризированной».

Однако в России существует и противоположная тенденция (или, скорее, особенность), характерная для так называемых «культур бедности» — фактическая жизнь расширенной семьей, что проявляется и экономически, и в распределении ролей. Так, именно в нашей культуре широко распространен (и считается само собой разумеющимся) уход за внуками приходящих бабушек. Причем даже если старшее поколение проживает в другом районе, то вполне естественным считается приезд к «дочерней семье» бабушки на весь день как на работу, в то время как собственно родители детей имеют возможность трудиться в производственной сфере. В нашей стране такое явление считается настолько обычным, что, возможно, даже странным покажется рассматривать этот феномен в научном труде. Однако это явление можно, по сути, приравнять к найму приходящей няни и рассматривать как особенность российской семейной культуры.

Часто прасемья функционирует как «летняя база отдыха» для внуков без участия в этом отдыхе родителей детей (получается, что собственно родители все лето — четверть года — живут и работают как супружеская пара без детей). Можно предположить, что если бы старшее поколение во многом не осуществляло воспитательные, бытовые функции (часто даже и материальное содержание детей) на протяжении этого времени, то семья не смогла бы функционировать. Действительно, если на плечи родительской пары целиком лягут все заботы о детях, это может серьезно дестабилизировать ситуацию в семье и послужить толчком к разводу. Например, если раньше муж и жена часть года функционировали только как супруги, то в этом случае родительские обязанности им пришлось бы исполнять круглогодично, или, если лишить супругов-роди- телей помощи приходящей бабушки, неизбежно образовались бы нарушения в профессиональной карьере у женщины-матери, что повлекло бы за собой неудовлетворенность браком с ее стороны. В то же время не столь качественное, как этого бы хотелось мужу, ведение хозяйства сказалось бы на его удовлетворенности отношениями.

Таким образом, хотя семья выглядит как нуклеарная и проживает в отдельной квартире, фактически (принимая во внимание выполнение всех семейных (родительских) обязанностей в совокупности) можно заметить, что многие из нуклеарных семей действуют как расширенные. Интересно, что психологически семьи стремятся к нуклеарности, например, при проведении опроса о распределении ролей в семье эта фактическая помощь прародителей всячески замалчивается и отрицается.

Например, наша дипломница Балтийского института экологии, политики и права, проводя исследование проблем молодых матерей, сообщила о расхождении данных в некоторых семьях — ей было известно, что с ребенком-до- школьником днем сидит бабушка, однако молодые женщины в анкетной графе об обязанностях, выполняемых «другими родственниками» (кроме жены и мужа), ничего не вписывали.

Следует заметить также, что в тех семьях, в которых на первый взгляд проявляется яркая «нуклеаризация» и это всячески подчеркивается супругами («Мы растим детей без дедушек и бабушек»), часто в скрытой форме проявляется наиболее действенная помощь прасемьи. Помощь осуществляется в виде обеспечения летнего отдыха для детей, денежных дотаций на покупку жилья, одежды, автомашины — эта тенденция сохранилась в слабой форме с советского периода. Эти черты, нам кажется, присущи исключительно или в особенности нашей стране. Можно было бы сказать, что у нас есть психологическая нуклеаризация (или ее попытки) при фактическом — экономическом, физическом (в смысле реальной поддержки «персоналом») — функционировании расширенной семьей. В то же время семьи, живущие совместно со старшим поколением — типичные расширенные семьи, — часто такими привилегиями не пользуются: летний отдых детей в этом случае целиком на плечах родных родителей, возможности материальной помощи часто меньше.

Из других современных тенденций, характерных для России, можно отметить, например, большое многообразие брачно-семейных форм. Так, возрождение патриархальной семьи среди интеллигенции можно считать новым явлением — сознательную патриархальность в устройстве семьи (по религиозным или философским соображениям). Эта тенденция распространяется на достаточно узкий круг лиц. Для таких семей характерен чаще невысокий материальный уровень (от минимальной границы на прожиточном минимуме до некоторой состоятельности благодаря успешной деятельности (творчеству) главы семьи в рамках «среднего класса»). К сожалению, часто таким семьям присуща ригидность взглядов — сначала муж настаивает на многодетности, исключительно домашнем труде жены («Для детей главное — чтобы мама была дома»), отрицает возможность посещения детьми дошкольных детских учреждений, что могло бы облегчить положение матери и дать ей возможность профессионального роста (учебы) и приработка, а когда число детей достигает четырех-пяти, начинаются упреки в «дармоедстве» из-за трудностей содержания одним человеком столь большой семьи. Таким образом, попытки возврата к патриархальной семье не всегда соотносятся с современными реалиями и, главное, в догму возводятся собственные искаженные представления о таких отношениях, забывается, что следует прежде всего думать о близких людях (в частности, об интересах женщины-матери).

В качестве частной тенденции, появившейся из-за экономической дифференциации общества, в семьях бизнесменов произошло возрастание экономической роли супруга-отца. В таких браках наблюдается контроль за бюджетом и распределение средств мужчиной, что было не типично для исторического развития нашей страны на протяжении нескольких десятилетий (советского периода). Так, если в большинстве советских семей распорядителем семейного бюджета и держателем весьма скромных денежных средств была женщина, то в настоящее время в части семей фактически у жены нет права на принятие финансового решения. Появились, хотя и редкие, варианты семей, в которых жена находится в финансовой, психологической и пространственной зависимости от мужа. Этот феномен не являлся предметом изучения психологов, но в популярной печати существуют данные о том, что в таких супружеских парах часто проявляется эмоциональный дисбаланс (мужчина слабо, а его жена или сожительница, напротив, очень сильно эмоционально вовлечены в отношения). Вследствие подобного дисбаланса жена оказывается в сильной психологической зависимости от мужа, ни о какой демократичности или эгалитарное - ти отношений в данном случае говорить не приходится. У женщин проявляется сильное стремление «сохранить брак» (даже юридически неоформленное сожительство), появляется чувство своей беспомощности, снижается самооценка, возможно даже развитие депрессии. Существует также скрытая и все усиливающаяся тенденция (в России и в Европе) — вступление на «брачный рынок» по достижении совершеннолетия все большего числа выходцев из однодетных семей (единственных в своей родительской семье) и детей из неполных и материнских семей. По данным многих авторов (Тоумен У., Ричардсон Р., Адлер А.), единственные дети — наиболее трудный вариант для супружеской совместимости и успешного построения брачных отношений. Ситуацию до последнего времени смягчало наличие на «брачном рынке» детей из двухдетных семей, за счет чего были возможны брачные союзы с полной или частичной комплементарностью по порядку рождений в семье. Результаты наших исследований показывают, что число семей, в которых имеет место соотношение «старший — единственный ребенок», превышает теоретическую вероятность таких союзов, а соотношение «единственный — единственный» меньше их теоретической вероятности. В первом случае, возможно, такое сочетание в диаде способствует вступлению в брак и его стабильности, а во втором — происходит взаимное «отталкивание».

В настоящее время единственных детей, достигших совершеннолетия, большинство. Все возрастает вероятность заключения браков между единственными детьми, что усиливает и так достаточно высокую долю разводов. В то же время в материнских и неполных семьях очень сильны «матрилинейные связи», существует сильная привязанность одиноких матерей к своим детям (особенно единственным). Брак двух молодых людей из таких семей оказывается очень непрочным, матрилинейные («вертикальные» связи) оказываются сильнее супружеских: во вновь образовавшуюся семью как бы стремятся войти и прародители (одинокие матери).

Ситуация усугубляется удвоением качеств «единственных детей» в браке. Поскольку в настоящее время рождается уже треть внебрачных детей, а из всех супружеских союзов около двух третей распадается (и дети растут уже в неполных семьях или с неродным отцом), простые подсчеты показывают, что через 15—20 лет число женихов и невест — выходцев из материнских, неполных и смешанных семей — достигнет примерно 80%, следовательно, увеличится вероятность создания супружеских союзов двумя подобными партнерами. Увеличение числа семей, в которых оба супруга — единственные дети из неполных (материнских) семей, по нашим предположениям, будет все больше усиливать разрушительные тенденции в семье.

В качестве негативных тенденций современной семьи социологами отмечается падение престижа родителей по сравнению с ролью сверстников. В настоящее время в большом числе семей существует разорванность поколений — исчезает преемственность, передача опыта, так как из-за социальных изменений (по существу, произошла смена формации) опыт личной жизни и профессионального становления взрослых членов семьи мало пригождается подрастающим детям в иных социально-экономических условиях. В крайнем варианте разорванность поколений приводит к побегам детей из дома и осознанной беспризорности (части детей-подростков даже нравится «вольная» беспризорная жизнь, в результате чего остро встает проблема адаптации их в семьях — родных или приемных, а также в детских учреждениях).

Таким образом, приходится признать, что многие особенности и тенденции развития современной семьи в России являются деструктивными. В то же время часть семей — полных и неполных (например, из-за вдовства) — продолжает существовать с высокой степенью удовлетворенности своих членов семейными отношениями и успешно выполняют семейные функции: родительские, хозяйственные, воспитательские, психотерапевтические и другие. Так, по данным небольших исследований, проводимых под нашим руководством, удовлетворенность браком в семьях с детьми была высокой как в Севастополе (Андреева Т. В., Бакулина Ю., 1996), Улан-Удэ (Шишкина О., 1999), Московской области (Руденко А. В., 2000), так и в Санкт-Петербурге (Алексеева Г. П., 1999; Исабекова Е. Е., 2001; Кононова А. В., 2001; Толстова А. В. 2000; Шмотченко Ю. А., Назарова Е. Б.,2003; Иванова В. И., 2005) и в Ленобласти (АндрееваТ. В., 2003,2005).

У значительной части населения сохраняется жертвен ность ради детей, дети • и внуки являются главным приоритетом, несмотря на сложное экономическое положение. Оптимистично звучит то, что большая часть населения, имеющая детей, готова отказаться от многого, потратить большие деньги, чтобы дать детям, внукам хорошее образование (так ответили 66%). На вопрос, какой уровень образования респонденты считают достаточным для своих детей и внуков 60% ответили: «Желательно законченное высшее образование», и еще 3% — «Желательно получение ученой степени» (Демоскоп Weekly, 2002).