Группа существует два месяца. В первые несколько недель двое участников досрочно покинули группу, не обсудив причин своего решения. Еще один участник, Джон, пропустил уже две сессии. Во время этих сессий участники группы выражали свою обеспокоенность состоянием Джона, который казался подавленным и СОЦиОЛЪШ изолированным. На очередную сессию Джон приезжаеп с опозданием на несколько минут. Один из участников радостно приветствует его: «Привет, Джон, рад тебя видвТПЬПосле этого остальные участники продолжают обсуждать, почему их коллеги по работе негативно относятся к психотерапии, и анализировать причины, вызывающие у людей депрессивное состояние. К Джону, который сохраняет молчание, никто не обращается. Задача и проблемы психотерапевта Скорей всего, большинство психотерапевтов решат, что их главная задача на данной сессии — дать Джону почувство- вать,что он член группы. Если он уйдет, то это будет двойная потеря: Джон потерпит неудачу, а из группы выйдет третий участник. Другая цель, которую могут одновременно преследовать психотерапевты, — помочь группе, которая все еще находится на раннем этапе своего существования, развить терапевтическую культуру. Через некоторое время у участников группы могут появиться специфические отношения, ожидания, желания, понимание, навыки и т. д., которые способствуют повышению позитивного терапевтического эффекта групповых занятий для каждого из членов группы; психотерапевт же при этом по необходимости будет фасилитировать процесс или «дирижировать» им — отсюда и термин «руководитель/ дирижер». Анализ взаимодействия (или его недостаточности) между Джоном и остальными участниками группы — естественное и основное средство достижения этой цели. Третья задача психотерапевта — постараться понять процессы, происходящие в группе в настоящий момент, а затем решить, насколько полезным будет осознание этих процессов участниками, а также как и когда этому осознанию следует способствовать. Давайте попытаемся решить, какие процессы в действительности могут скрываться за видимыми взаимоотношениями в «невидимой» группе (см. подробнее Agazariathnd Peters, 1981). Краткая предыстория этой групповой ситуации, несомненно, имеет определенное значение: если Джон покинет группу, то он будет уже третьим. Оставшиеся участники, естественно, вспомнят об этом. Что они могут ощутить из-за ЭТОго? Заботу о Джоне и, возможно, неуверенность, с какой стороны к нему лучше подступиться, опасение, что прямой вопрос может его расстроить и сделать его уход еще более вероятным. Заботу об остальных участниках группы: решит ли кто-то еще уйти? Не развалится ли группа? Не решит ли психотерапевт распустить группу? Вероятно, также досаду на Джона, поскольку ОИ не сообщил группе (через руководителя), что не сможет ПрИЙТИ. К тому же, возможно, определенное желание, чтобы Джон действительно ушел: раз уж он не готов приходить каждую неделю, как остальные, — в конце КОНЦОВ, другим участникам также, может быть, сложно посещать все сессии, — то ему лучше уйти. Тем, кто не покинет группу, достанется больше времени, и они получат (теоретически) возможность установить более тесный контакт с психотерапевтом. Наконец, негативные или смешанные чувства по отношению к терапевту в данной ситуации из-за недостаточно тщательно проведенного им подбора участников, что послужило причиной выхода пациентов из группы, — и надежду или предположение, что ведущий станет расспрашивать Джона о причинах его отсутствия и опоздания. Исходя из всего этого можно определить некоторые проблемы или «фокальные конфликты» ( WhitakeГ,1985), которые присущи отношению участников к Джону, к группе в целом или к психотерапевту. Что касается отношения к Джону, то здесь могут присутствовать два потенциальных конфликта: первый — что делать, второй — как воспринимать. Члены группы хотят выяснить, что с Джоном, но боятся риска расстроить его; они также могут ощущать некоторую вину за то, что Джона «выключили» из группы на первых сессиях (кто- то что-то сказал или не смог сказать), и в то же время раздражение из-за ТОГО, что Джон явно недостаточно предан группе. По отношению к группе в целом участники могут чувствовать, что она является одновременно безопасным местом, убежищем от непривлекательных чужаков и местом, где людей могут, например, расстроить, причинив тем самым страдание. По отношению к руководителю группы участники могут иметь оптимистические соображения — он, наверное, «знает, что делать», — а также ощущать разочарование или гнев, поскольку именно руководителя считают ответственным за проблемы, появившиеся в группе. А как же с Джоном? Можем ли мы догадаться о его мыслях и чувствах? Боится ли он того отношения, с которым столкнется после двухнедельного отсутствия? (Его опоздание дает повод так подумать.) Все еще надеется, что группа или психотерапевт смогут ему помочь, но не знает, каким образом? ЧуВствует вину за то, что не предупредил о своем отсутствии? Ощущает себя чужаком, не чувствует себя частью группы? Мы видим, что за кажущейся простотой описанной в начале главы ситуации скрывается множество острых вопросов. Каково мнение психотерапевта? Психотерапевт может, конечно, просто подождать, чтобы затем увидеть, что будет происходить в группе; и некоторые из наших респондентов рассматривают такую возможность как первоначальный вариант действия. Однако если поведение группы так и не изменится до конца сессии, то есть вероятность, что Джон больше не вернется. Если же психотерапевт решает вмешаться, то у него несколько вариантов действия. Далее вмешательства, избранные респондентами, сгруппированы в определенную последовательность: сначала мы приводим те вмешательства, которые направлены на фасилитацию общения Джона и других членов группы — анализ скрытого смысла поведения группы откладывается здесь на более поздний срок; а в конце — те, которые имеют своей целью побудить группу обратиться к осознанию скрытых процессов, происходящих в группе. Как будет видно из комментариев психотерапевтов, выбор вмешательства зависит от мнения руководителя, смогут ли на данной стадии участники группы совладать с осознанием своих негативных или смешанных чувств — по отношению к Джону, к психотерапевту и к самой группе. Если одни респонденты явно предпочитают сосредоточиться на создании позитивной атмосферы в группе, то другие используют данную ситуацию как возможность указать группе на существование бессознательной связи между подспудной озабоченностью и очевидной темой разговора в группе. Другая проблема для психотерапевта — решить, насколько следует входить в конфронтацию с группой: налицо множество подходов — от теплой поддержки и ободрения до позиции «пусть все идет своим чередом». У терапевтов также нет единого мнения, к кому следует обращаться: к Джону, или к группе в целом, или и к Джону и к группе. Наконец, вероятно, наиболее важная задача для многих респондентов — определить подходящее соотношение между двумя функциями психотерапевта: исполнение роли лидера, помогающего участникам группы преодолеть их трудности, и роли ассистента, помогающего участникам самим анализировать свои способности справляться с ситуацией. Групповой анализ как метод делает акцент На том, что именно группа должна стать главным фактором Терапевтических изменений. При этом групповые аналитики внимательно относятся и к потребностям группы в конкретный момент. В представленных ниже вмешательствах мы видим, как опытные групповые аналитики рассматривают данную ситуацию под разными углами зрения и предлагают широкий спектр решений возникших проблем.