Задачей тестирования являлось упорядоченное наблюдение речевой деятельности при ИФС, возникавших в результате применения психоактивных препаратов, а также при адаптации к экстремальным внешним условиям. Тестирование пациентов, проходивших фармакологическую терапию, проводилось в условиях медицинского стационара. Во всех случаях указанная терапия проводилась в интересах здоровья пациентов, по решению лечащего врача и под контролем специально подготовленного медицинского персонала, действовавшего на основании официально утвержденных инструкций и положений. До начала нашего исследования руководству соответствующих медицинских учреждений представлялась в письменном виде полная информация о его целях и методах. На этом основании нам или специально подготовленному сотруднику, участвовавшему в непосредственном проведении теста, ’ предоставлялось временное разрешение на доступ к пациентам. Перед началом тестирования с каждым из них проводилась вводная беседа, в ходе которой он информировался о цели исследования и статусе наблюдателя, а также давал согласие на проведение тестирования.
Психолингвистическое тестирование проводилось с ведома и под контролем лечащего врача только в периоды времени, свободные от выполнения лечебных процедур или иных действий, необходимых по ходу терапии. В случае необходимости прервать тестирование с целью выполнения лечебных процедур, оно прекращалось немедленно. Информация о проведении теста во всех случаях заносилась в историю болезни, а его результаты оформлялись в анонимной форме. В случае если пациент проявлял интерес к результатам тестирования, ему давался неопределенно-положительный ответ. Вне пределов тестирования любые контакты с пациентами были сведены к минимуму.
Во всех частных вопросах наша методика максимально соответствовала общим принципам и приемам практического тестирования, выработанным в современных науках о человеке (подробнее см. нормативные разделы в кн.: Банщиков, Гуськов, Мягков 1967:188—206; Гайда, Захаров 1982:54—63; Анастази 1982—1:50—52; Ташлыков 1984). Как следствие, принятая процедура тестирования не включала в себя ни экспериментирования над пациентом, ни каких-либо иных действий, несовместимых с соблюдением его прав, а также общих гуманистических принципов современной науки.
Тестирование практически здоровых лиц, проходивших адаптацию к экстремальной или особой внешней нагрузке,
проводилось непосредственно в полевых условиях. Во всех случаях пребывание в экстремальных или особых условиях было связано с общественно-целесообразной деятельностью, организация и контроль которой принадлежали компетентным государственным органам, действовавшим на основании официально утвержденных инструкций и положений.
К примеру, при изучении адаптации к' антарктическим условиям общая организация жизни и труда полярников осуществлялась руководством очередной российской антарктической экспедиции, а мониторинг состояния полярников проводился членами специально сформированной группы адаптоло- гов, действовавших под контролем врача экспедиции, на основании приказа по экспедиции и соответствующих официально утвержденных методик. Психолингвистическое тестирование проходило также с согласия руководства, под общим контролем специалистов соответствующей подготовки и квалификации. С каждым из наблюдаемых проводилась вводная беседа, устанавливавшая цель тестирования и статус наблюдателя.
Вербальное тестирование проводилось во время, свободное от выполнения других обследований и задач, и не представляло большой нагрузки для тестируемых лиц. Его результаты были анонимными и сообщались наблюдаемым лишь в неопределенно-положительной форме. Таким образом, и на данном материале принятая методика строго соответствовала принципам и приемам практического тестирования, принятым в современных науках о человеке.
Все наблюдаемые, кроме особо оговоренных случаев, были носителями русского (в качестве родного или первого) языка.
Тестирование речевой деятельности при воздействии психоактивных препаратов проводилось индивидуально с каждым пациентом, в устной форме. Тест проводился неоднократно в течение одного сеанса фармакологической терапии, причем каждое его проведение приурочивалось к заранее намеченной стадии развития ИФС, наличие которой подтверждалось врачом на основании действующих инструкций и руководств.
Время, затрачиваемое на проведение вербального теста (3-5 мин), было заведомо меньшим, чем продолжительность каждой такой стадии при действии исследованных препаратов (содержательное обсуждение временного режима тестирования динамики функционального состояния см. Буров 1986:286—288, более общий контекст см. Биологические ритмы 1984—1:15—18).
Тестирование речевой деятельности при экстремальных условиях было также приурочено к основным стадиям ИФС, обусловленным адаптивными возможностями наблюдаемых. Оно проводилось в индивидуальном (раздел 4.3) или массовом (4.1—4.2) порядке. В первом из упомянутых случаев, тест про
водился устно, в последнем — письменно (за исключением задания на память (5), устно зачитывавшегося проводящим тест всей группе сразу). Как известно, мозговой механизм обработки и порождения письменного текста в принципе отличается от устного. Поэтому совместный расчет лингвостатистических моделей, опирающихся на результаты как устного, так и письменного тестирования, рассматривался нами как методологически неоправданный. Наряду с этим, общение как в устной, так и в письменной форме задействует одни и те же базовые лингвистические операции и категории. Кроме того, при экстремальных условиях типа обследованных нами, в состоянии зрительного анализатора (острота зрения, инкрементные и декрементные пороги критической частоты слияния световых мельканий, объем зрительной аккомодации) существенных изменений, выходящих за пределы физиологической нормы, не наблюдается. В двигательном же анализаторе обнаруживаются достаточно отчетливые и однозначные изменения: укорочение или удлинение времени двигательных реакций, падение лабильности, нарушение показателей координации движений (Кудрин, Сулимо-Самуйлло, Шабалин 1984:39).
В силу неполной эквивалентности устной и письменной форм тестирования, сопоставление их психолингвистических характеристик допускалось лишь в качественной форме. Фонетические наблюдения в данном исследовании не проводились, в связи со спецификой их аппаратурного обеспечения и постановки эксперимента (а также методов и приемов статистической обработки и моделирования, см.Мартыненко 1988:23). Вместе с тем, общая разработанность фонетических аспектов прикладной лингвистики позволяет рассматривать их освоение как ближайшую перспективу лингвистики ИСС (ср. Бондарко 1996; Вербицкая 1976; Вербицкая 1996).
Общий вывод из сказанного состоит в том, что процедура тестирования, принятая в данном исследовании, при надежности и простоте его проведения и обработки результатов соответствует принципам и приемам, сложившимся в современной психолингвистике и психодиагностике.
Непосредственное проведение лингвистического теста и расчет первичных (исходных для лингвостатистического анализа) языковых индексов там, где это не оговорено в последующем изложении материала глав 3 и 4, выполнены автором. Внелингвистическая информация обо всех группах, представленных в указанных выше главах, собрана и предоставлена автору или сотруднику, проводившему непосредственное лингвистическое тестирование, официальными лицами, ответственными за состояние обследованной группы в каждом конкретном случае. Формальный анализ всего материала, представленного в главах 3 и 4, проводился при помощи
стандартного пакета компьютерной обработки статистических данных «Statgraphics Plus for Windows», разработанного фирмой «Statistical Graphics Corporation» (США), в версии 2.1 (1996). В специальной литературе по психодиагностике данный пакет рассматривается как «наиболее эффективная интегрированная система статистического анализа данных» (Вассерман, Дюк, Иовлев, Червинская 1997:180—187). Непосредственный компьютерный анализ проводился математиком-программистом
А. Я. Ривкиным, при участии и под методическим руководством автора. Терминология и общая стратегия формального анализа лингвостатистических данных сверены по источникам: Гублер 1970; Браунли 1977; Пиотровский, Бектаев, Пиотровская 1977; Мостеллер, Тьюки 1982; Вучков, Бояджиева 1982; Дрейпер, Смит 1987; Штерн 1996. Отбор статистических моделей и аппроксимаций, включенных в текст данной книги, их обсуждение и теоретико-лингвистическая интерпретация во всех случаях проведены автором.