По профессии я врач, поэтому мне хорошо известны высказывания великого Гиппократа, считавшего, что сама природа протестует, когда врачом становится человек, не имеющий к этому призвания, что врач обязан иметь «особое прилежание к своему делу». Вот уже много лет образцом такого прилежания является для меня автор Системы Естественного Оздоровления Г. С. Шаталова.
До встречи с ней я в течение двенадцати лет страдала тяжелым хроническим заболеванием, го цветущей энергичной женщины превратилась буквально в «ходячую смерть»: желтосерый цвет лица, горечь во рту, невыносимый кожный зуд и постоянные боли в печени, которая буграми вздымала мой живот. Я весила 40 килограммов и уже с трудом передвигалась.
Под истончившейся кожей живота ясно проглядывалась так хорошо знакомая врачам «голова Медузы»—предвестница неминуемой гибели. Да, это был гипертрофический цирроз печени после тяжелого отравления грибами!
Я не могла пожаловаться на невнимание врачей к себе. Коллеги заботились обо мне целых двенадцать лет, применяя самые современные методы лечения. Два раза в год я проходила стационарное обследование, а затем курс приема новейших препаратов. Но все больше клеток печени неумолимо перерождались в дегенеративные.
В конце концов консилиум специалистов Центрального института гастроэнтерологии предложил крайнюю меру—иссечение разросшейся ткани двух третей печени, чтобы сохранить функцию оставшейся трети органа. На мой вопрос о том, продлит ли эта жестокая операция мою жизнь, мне ответили: «Да, не меньше, чем на год». Думаю, вы поймете меня, если скажу, что больше в этот институт я не обращалась.
В это едва ли не самое тяжелое для меня время друзья рассказали мне о лекции доктора Шаталовой, прочитанной на биологическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова, на которой она демонстрировала излеченных по разработанной ею Системе Естественного Оздоровления больных. Эти примеры показались мне почти невероятными, стоящими на голову выше сегодняшнего уровня клинической медицины. Я поняла, что судьба посылает мне шанс на возвращение к жизни.
К Галине Сергеевне меня буквально на руках доставил мой сын. Первое впечатление было ошеломляющим. Мне ли, педиатру с большим стажем, не знать, как надо обращаться с тяжелыми больными, чтобы не вызвать негативной реакции? Но то, что испытала я, трудно описать. Я сразу же почувствовала беспредельное доверие к этой интеллигентной обаятельной женщине. Однако больше всего меня поразила точность ее диагностики. Я и не предполагала, что за два-три часа первичного осмотра можно выявить полную картину столь сложной патологии. Восхищала точность оценки состояния отдельных органов и системный подход к возможностям функционирования целостного организма.
Мне было понятно, что доктор Шаталова ищет, сохранились ли у меня силы сопротивляемости болезни. И она эти силы нашла! Операцию, предложенную консилиумом, Галина Сергеевна отвергла категорически как безнадежную и калечащую. Затем она предложила мне сформировать вместе с ней модель восстановления моего организма, что мы и сделали.
Врачам известно, что ткань печени страдает прежде всего от Плохой деятельности желудка и кишечника, что вся до капли кровь из них направляется по венам в печень. В этом органе венозная сеть разделяется на капилляры, омывая все клеточки. Следовательно, для здоровья печени необходимо полноценное функционирование как желудка, так и кишечника.
Галина Сергеевна выявила у меня катастрофическое состояние пищевода, желудка, двенадцатиперстной кишки и всех отделов тонкого и толстого кишечника, прямой кишки.
Думаю, понадобились бы сотни страниц, чтобы подробно описать ход моего лечения. Для Гйлины Сергеевны не было мелочей в осуществлении плана моего воскрешения. Она неустанно корректировала мой каждодневный нелегкий труд самовосстановления по Системе Естественного Оздоровления, а я, в свою очередь, неуклонно выполняла все ее назначения. Наши объединенные усилия—врача и больного—дали свои плоды: болезнь ушла.
Особенно хорошо я почувствовала это в одной из экспериментальных экспедиций Г. С. Шаталовой—500-километровом пешем переходе через пески Центральных Каракумов, в котором мне выпало счастье участвовать. Это происходило на четвертый год после нашей первой встречи, когда мое здоровье было полностью восстановлено, н я уже смогла не только участвовать в нем, но н исполнять многообразные обязанности врача.
Участники экспедиции требовали к себе особого внимания—ведь все они, как и я, ушли от, казалось бы, неминуемой гибели. Один из них лишь восемь месяцев назад был признан врачами неоперабельным по поводу злокачественной опухоли двенадцатиперстной кишки; второй был исцелен от тяжелого пиелонефрита; третий—сердечник, которому врачи разрешили лишь легкую сидячую работу; четвертый раньше двадцать лет страдал гипертонией, не под дающейся медикаментозному лечению; у пятого многие годы была язва двенадцатиперстной кишки; у шестого 25-летнего мужчины был инсулинозависимый диабет. Этот молодой человек был настолько основательно излечен Илиной Сергеевной, что я даже не взяла в аптечку инсулин. Внимательно наблюдая за ним в экспедиции, я окончательно убедилась в том, что в 90% случаев, как говорит Шаталова, диабет излечим.
Седьмым н, по мнению Галины Сергеевны, самым трудным участником была я. Хотя к тому времени от гипертрофического цирроза не осталось н следа, однако в результате тяжелой болезни мой организм утратил какую-то долю своих адаптационных возможностей.
А именно эти уникальные возможности могут временно компенсировать неполадки здоровья, связанные с неправильным, невидовым образом жизни. Исследования Шаталовой, посвященные этой проблеме, помогли мне как врачу понять, что именно благодаря адаптационным возможностям организма хронические болезни могут скрыто, незаметно для человека протекать долгие-долгие годы, н все это время он будет считаться «практически здоровым».
Правда, у меня сейчас дело обстоит совсем иначе: стоит мне соблазниться чем-либо, не отвечающим естественным потребностям человека, как мой лишенный адаптационных ресурсов организм сразу же отвечает на это резкой реакцией. Один лишь раз отступила я от рекомендации Галины Сергеевны — отказаться от всех молочных продуктов и во время отпуска несколько дней подряд пила всего лишь по стакану парного козьего молока. Наказание было страшным—я слегла в постель с явлениями острого полиартрита. После этого жестокого урока я особенно ясно поняла, что пища, чуждая человеку по виду или приготовленная по законам так называемого «сбалансированного» питания прямо ведет его к болезням, не оставляя места ни для нормального досуга, ни для творческой работы.

С тех пор я особенно строго придерживаюсь режима оптимального питания и наслаждаюсь вкусными блюдами целебной кухни только один раз в день.
Сейчас, несмотря на свой пенсионный возраст, я успешно работаю в своей профессии и отличаюсь от коллег лишь очень высокой трудоспособностью. Отпуск провожу как правило на даче, много времени посвящаю саду и огороду. Тыкву, кабачки, свеклу, морковь, топинамбур и огородные травы мне покупать не надо—все это растет на моем участке.
Я часто задаю себе вопрос: что же меня спасло, что изменилось в моей жизни после первой встречи с Битной Сергеевной? Изменилось все и, в первую очередь, я стала более требовательна к себе самой и более внимательна к окружающим. В моей профессии я стараюсь получать как можно больше новых знаний, чтобы быть на уровне современной науки о человеке.
Я полностью изменила свой образ жизни, т. к. уже в первые дни лечения в Системе Естественного Оздоровления поняла, что именно искаженность наших представлений о питании, дыхании, движении, закаливании и недостаточность духовных потребностей сводят наши человеческие возможности к минимуму, обрекают нас на тяжелые хронические заболевания.