Природой и обществом каждый мужчина подготавливается к тому, чтобы стать мужем и отцом, а женщина — женой и матерью. В самом общем плане отношения в семье, ролевые предписания матери и отца определяются, прежде всего, экономическим строем общества. Материнство и отцовство, описываемые в настоящее время, существенно отличаются от тех образов и ролевых моделей поведения матерей и отцов, которые были характерны для предыдущих исторических периодов.
Материнская любовь как нормативная установка и общественная ценность сформировалась только к концу XVIII в. «Новая мать» в конце XVIII — начале XIX вв. начинает больше и иначе заботиться о ребенке: матери желают кормить грудью собственных детей, отказываясь от услуг кормилиц (на такой шаг решаются матери -дворянки, в литературе это нашло отражение в образе Наташи Ростовой). Становится немодно отдавать ребенка в интернаты, модно — заботиться и общаться с ребенком, не любить детей стало «стыдно».
Социум открыто выступает против антигуманности воспитания в семьях, разрушающей семейные связи, наносящей вред целым поколениям. Педагоги XVIII в. предлагают следовать детской природе и видят необходимость отказаться от ограничений, установленных волей воспитателя, отучить ребенка от слепого повиновения.
Общество увеличивает объем социальной заботы о ребенке: возникает новое направление в медицине — педиатрия, появляется новая концепция детства, растет интерес к воспитанию и обучению детей ит. д. В центре семейной жизни находятся все стороны детской жизни, ответственность за детей возлагается на мать. Отсюда — формирующийся идеальный образ нежной, любящей матери, находящей свое высшее счастье в детях, свое предназначение — в служении семье.
Понятие «материнская любовь» наполняется новым содержанием в зависимости от эпохи и ценностей общества, воспитавшего мать. В целом, женщина становится «плохой» или «хорошей» матерью в зависимости от того, ценится или обесценивается в обществе материнство.
Без сомнения,"женщина-мать, благодаря периоду беременности и родов, значительно теснее связана с ребенком, чем отец. Так, в одном психологическом эксперименте 27 матерей отличали по магнитофонной записи голос своего 3—7-дневного ребенка от голоса других четырех младенцев, при этом более 80% матерей (22 матери) узнали голос собственного ребенка безошибочно.
Кроме того, отцовство, как и материнство, — социокультурный феномен, роль отца более или менее тщательно «прописана» в каждой культуре. По мнению западных исследователей-этнопсихологов, роль отца в той или иной культуре определяется рядом аспектов:
1) число жен и детей, за которых он несет ответственность перед социумом;
2) степень его власти над ними;
3) время, которое он уделяет семье;
4) непосредственное или опосредованное включение в проблемы жен и детей, в том числе и ухаживание за детьми;
5) степень участия в ритуальных событиях;
6) вовлеченность в труд на благо семьи;
7) усилия по увеличению ресурсов семьи.
Традиционный культ мужчины — это культ силы и суровости, а «невостребованные» чувства подавляются и атрофируются. В мужской роли основное значение придается поступкам, а не переживаниям. Согласно И. П. Петрище, от отца в семье следует ожидать мудрой строгости, рассудительной справедливости в оценке положительных и отрицательных событий, сдержанности в проявлении чувств, уверенности, надежности.
Многие исследователи, анализируя традиционную семью, отводят отцу второстепенную роль, считая, что мать является самым главным воспитателем в семье (О. А. Карабанова, 2004). Следует отметить, что подобные идеи имели определенный практический резонанс, поскольку принято считать, что мать более ответственно относится к своему ребенку, чем к своим профессиональным делам. Однако также, как в культуре изменялся образ матери, изменялась и роль отца. Последние годы эмоциональные контакты отца и детей воспринимаются социумом как более приемлемые.
Исследователями доказано, что уже с самого раннего возраста дети испытывают потребность общаться с отцом, хотя еще отдают предпочтение матери. Наблюдения показывают, что дети, отцы которых хоть немного участвуют в повседневном уходе за ними, особенно в первые годы жизни, меньше боятся незнакомых людей, с большей готовностью вступают в контакт с другими людьми. Стремление контактировать с мужчинами особенно заметно у детей в детских учреждениях, где преимущественно работает женский персонал.
В одном из исследований по проблеме отцовства был собран обширный материал, свидетельствующий о том, какие фундаментальные изменения в выполнении роли мужчины-родителя произошли в Великобритании с 1960 по 1980 гг. Например, в 1980 г. природах присутствовало около 60% мужчин, а в 1960-е гг. их было только 10%. К 1980 г. стало больше мужчин, которые регулярно укладывали своих детей спать (48 против 35% в 1960 г.).
Итак, разное отношение отца и матери к ребенку изначально обусловлено широким историко-культурным и биосоциальным контекстом, связанным с полоролевой дифференциацией и репродуктивным поведением.
Культурные детерминанты родительского отношения
Нормы, диктующие родителям вести себя тем или иным образом, играть определенные роли в семье и обществе (тендерные роли), существенно различаются в разных культурах. Многочисленные исследования, демонстрирующие чрезвычайное многообразие родительского поведения в общении с ребенком уже на первом году жизни (М. И. Лисина, 1986; Г. Папоушек, 1986 и др.), делают актуальным вопрос о зависимостиродительской позиции по отношению к ребенку от культурно-обусловленных систем норм и ценностей.
Взаимоотношения матери и ребенка, как и человеческие взаимоотношения вообще, описываются в русской культуре как искренние, исполненные человечности и тесно связанные с морально этическими ценностями. Расширенная семья по-прежнему является широко распространенной формой жизни в России, а социализирующий потенциал русской семьи определяется функционированием разветвленной сети взаимодействий, в центре которой находится мать.
Кросс-культурное исследование взаимодействия с детьми русских и немецких матерей (Л. Анерт, В. А. Доскин, Т. Майшнер, Л. Шмидт, 1994) показало, что в вопросах воспитания российская семья центрирована на ребенка, именно к нему в той или иной степени приспосабливаются семейная жизнь и функциональные процессы в семье. В противоположность этому немецкие семьи стараются максимально прагматически интегрировать ребенка в каждодневную жизнь семьи. Русские матери во взаимодействии с ребенком чаще выходят за рамки актуальной ситуации (например: «Ну, ты просто молодец!») и чаще применяют эмоциональные и гуманизирующие средства взаимодействия, чем немецкие матери. Высказывания немецких матерей в адрес детей носят исключительно конкретный характер, нацелены на практическое содержание.
В ряде исследований сделана попытка проанализировать раннее взаимодействие младенца с взрослым как социализацию, осуществляющуюся в свойственных данной культуре паттернах. Исследования в Японии и Америке показывают, что в домашних условиях японские матери вовлекаются в особенно близкие и заботливые отношения со своими младенцами — успокаивают их, утешают, умиротворяют ( \У. А. Саис1Ш, 1969). Младенцы при этом проявляли относительное спокойствие и эмоциональное благополучие. Американские матери активно стимулировали взаимодействие со своим ребенком посредством оживленной вокализации, стремясь вывести его из
спокойного состояния. Данный контраст предвосхищает паттерны взаимодействия в последующие годы. С точки зрения культурных ценностных ориентации, в сознании японской матери отражена потребность поддерживать социальную интеграцию и взаимозависимость, тогда как американские матери видят свою цель в том, чтобы способствовать индивидуализации своего ребенка.
Культурные различия в развитии социальных отношений часто либо противоречат теории привязанности, либо серьезно дополняют ее. Исследования, проведенные в Африке, позволяют утверждать, что матери в традиционных сельскохозяйственных обществах не проявляют к ребенку открытой привязанности, считающейся в европейских странах «инстинктивно материнской» (Я. А. ЬеУте, 1974). Эта тенденция связывается с адаптивными потребностями иерархических общин: прямое выражение аффекта не допускается, а взаимодействие один на один избегают. Интервью и наблюдения за африканскими матерями выявили у них относительно низкий уровень эмоционально-личностного взаимодействия с детьми.
Идея Дж. Боулби о важности для младенца единственного объекта привязанности не согласуется с некоторыми сообщениями о формировании множественной привязанности. Исследования показали успешность группового ухода за младенцами в израильских кибуцах, а также осветили тот факт, что мать и групповой опекун обычно обеспечивают равный комфорт.
Супружеские отношения как фактор родительского поведения
Доминирующими в структуре семьи являются именно супружеские отношения (как подсистема или субсистема семьи). Успешность субсистемы супругов зависит от адекватного выбора парой ролей, что предполагает также согласование и взаимное приспособление. Именно от характера и состояния супружеских отношений зависит психологический и нравственно-эмоциональный климат семьи, а следовательно, и воспитательные возможности.
В. Сатир обращала особое внимание на дисфункциональные структуры взаимоотношений, которые, по ее мнению, неосознанно заимствуются ребенком (преимущественно в возрасте от 0 до 5 лет) от родителей и «записываются» в его психике. Впоследствии они порождают основные проблемы в его собственной семье.
Качество супружеских взаимоотношений непосредственно влияет на желание супругов иметь детей. В сплоченных семьях, где менее выражено расхождение ценностных ориентации иустановок супругов, ориентация на детей в пять раз сильнее.
Результаты исследований Ф. А. Кован, К. П. Кован (1989) показывают связь между качеством супружеских отношений и родительским стилем:'большинство пар, удовлетворенных супружеством, проявляют больше теплоты в отношениях, меньше конфликтности и больше взаимопомощи при совместной с ребенком работе и игре по сравнению с неудовлетворенными.
Л. Л. Баз, О. В. Баженова (1996) отмечают, что в семьях с нарушенной супружеской коммуникацией более вероятно развитие нарушений общения у детей в виде аутистического и некритичного типов общения.
Конфликтные отношения между родителями отрицательно влияют на отношение родителей к детям. Последствия таких отношений — непонимание детей, неадекватное оценивание ихит. д., а также гипертрофированные формы эмоциональной связи с ребенком.
Влияние личностных особенностей родителей на отношение к ребенку
В современных источниках по проблеме детско-родительских отношений выделяется четыре аспекта, в рамках которых принято рассматривать взаимосвязь психического здоровья родителя и его отношения к ребенку.
Во-первых, это изучение психических состояний в связи с фрустрацией родительских чувств. К этой категории относятся реакции на потерю ребенка, переживание рождения ребенка с отклонениями в развитии, невротические состояния, связанные с рождением нежеланного ребенка и т. д. Рождение «особого ребенка», «не такого каку всех» (по родительскому выражению), является для семьи критическим травмирующим событием, когда не только утрачиваются устоявшиеся семейные отношения и ценности, но еще и рушатся надежды и планы, связанные с будущим. Со временем травматические переживания у родителей не уменьшаются, а могут даже увеличиваться. Многие исследователи и специалисты помогающих профессий такие жизненные испытания, как рождение неполноценного ребенка, мертворождение или рождение ребенка раньше срока, по степени тяжести приравнивают, например, к смерти супруга или тюремному заключению. Переживание кризиса затрагивает значимые для матери ценности, фрустрирует ее базовые материнские и личностные потребности. Исследования показывают, что матери умственно отсталых детей чаще находятся в подавленном состоянии, более заняты с детьми и имеют большие трудности с самоконтролем негативных эмоций по отношению к детям, нежели матери нормально развивающихся детей или детей с эмоциональными расстройствами. Фиксация ребенка на роли маленького не дает возможность семье пройти нормальный семейный цикл.
Во-вторых, это исследования проблем родительства у акцентуированных личностей. Этот вопрос чаще всего обсуждается при исследованиях, касающихся девиантного и делинквентного поведения матери / отца по отношению к ребенку, и связи с их личностными особенностями (В. И. Гарбузов, 1977; А. И. Захаров, 1998).
Еще в 1930-е гг. У женщин, отвергающих своих детей, были обнаружены психологическая незрелость, эмоциональная неустойчивость и эгоцентризм. Чаще подобное состояние встречается у женщин, которые в детстве сами подвергались психологической депривации и агрессии или которым не удалось разрешить свои возрастные конфликты.
Согласно данным В. И. Брутмана (1994), среди девиантных матерей часто встречаются эмоционально незрелые личности, которых отличают аффективная несдержанность, низкая толерантность к стрессам, эгоцентризм и независимость.
Поведение отцов, регулярно применяющих физические наказания детей, отличается враждебностью как одно из проявлений агрессии, что обусловливает использование физических наказаний в качестве варианта агрессивной разрядки (Е. В. Куфтяк, 2004). Частично это связано с тем, что у них отмечается низкий уровень развития эмпатии. Косвенно это может указывать на несформированность способности осознавать свои эмоции, следствием чего является тенденция отреагировать эмоции в агрессивных действиях.
В-третьих, и это наиболее многочисленная группа исследований, акцент делается на психических заболеваниях, возникающих (обостряющихся) в соответствии с фазами репродуктивного цикла и обусловленных эндокринными сдвигами, сопровождающими эти циклы. К этой группе относятся дородовые психозы; психотические расстройства, сопровождающие роды; послеродовые психические расстройства, в ряду которых особенную популярность в литературе приобрела послеродовая депрессия, описываемая как «послеродовая грусть». Известно, что послеродовая депрессия изменяет поведение матери и влияет на психическое развитие ребенка (L. Murray, 1997). Отмечена связь между психическим здоровьем детей матерей, перенесших послеродовую депрессию, и формированием у ребенка привязанности к матери. Последнее, в свою очередь, может иметь негативное влияние на психическое здоровье потомства матерей с послеродовой депрессией.
В-четвертых, последний и наименее изученный аспект в исследованиях патологии родительской сферы — это материнство у психически больных. В. И. Брутман описал целый ряд особенностей жизнедеятельности психически больных женщин, связанных с их материнскими функциями и переживаниями: социальные и возрастные кризисы, кризисы семьи в связи с рождением ребенка у психически больной женщины, включение ребенка в психопатологические переживания, отсутствие социальной и психологической поддержки больных женщин и детей.
Такие женщины крайне редко попадают в поле зрения психологов, так как часто не могут адекватно сформулировать соответствующий запрос. Но, даже оказавшись под наблюдением, они часто бывают крайне закрытыми в своих переживаниях. Это происходит из-за особенного значения (зачастую с искажением реальности), которое больные придают своим материнским чувствам.
Типология родительского отношения
Для описания системы «родитель — ребенок» используются самые разные термины: «тактика воспитания», «типы воспитания», «стиль воспитания», «родительские позиции», «родительские установки», «родительское отношение».
В литературе описана обширная феноменология родительских отношений, а также их следствий — формирования индивидуальных характерологических особенностей. Многие исследователи строят собственную классификацию нарушений воспитания, в зависимости от своих научных пристрастий положив в основу те или иные критерии или понятия: эмоциональный компонент взаимодействия, способы воздействия на ребенка, формы контроля, степень удовлетворения потребностей и т. п. (табл. 3). На первый взгляд, такое обилие типологий затрудняет их сравнение, но последующее изучение показывает, что часто под разными названиями стилей воспитания скрывается описание схожих психологических отношений и состояний.
Согласно концепции отношений В. Н. Мясищева, в структуре собственно родительского отношения можно выделить три компонента, с помощью которых психологические отношения описываются: эмоциональный, когнитивный и поведенческий. Эмоциональный компонент родительского отношения — совокупность переживаний, связанных с ребенком; когнитивный — представление родителя о характере, потребностях, интересах и ценностях своего ребенка; поведенческий — стиль обращения с ребенком. Каждый из этих трех элементов, в свою очередь, имеет сложную структуру.
Первую модель родительского отношения создали Е. Шефер и Р. Белл (1969), обозначив ее как динамическую двухфакторную модель (рис. 1). Авторы предложили полярные характеристики этой модели: «любовь — ненависть» и «автономия — контроль».
Первая характеристика является эмоциональной, вторая — поведенческой. Разная степень выраженности этих полярных характеристик родительского отношения позволяет описать разнообразие типов родительских отношений и стилей поведения.
В классификации В. И. Гарбузова — в непринятии ребенка в связи с нежелательностью {тип А, или непринятие, эмоциональное отвержение) или полном принятии его как единственного и долгожданного {тип В, или эгоцентрическое') — выделяется эмоциональный компонент родительского отношения. В непринятии, вызванном недооценкой психофизических данных ребенка {тип А), в навязывании ребенку представления «Я» как самодовлеющей ценности для окружающих {тип В), в приписывании болезненности и социальной мало успешности (тип Б, или гиперсоциализирующее) ярко проявляется когнитивный компонент родительского отношения. Поведенческий компонент представлен требовательностью и жесткой регламентацией или же полным отсутствием контроля при непринятии {типА).
Таблица 3
Классификация стилей семейного воспитания Автор А. И. Захаров А. Я. Варга А. Е. Личко, Э.Г. Эйдемиллер В. И. Гарбузов Е. Т. Соколова Д.Баумбринд Доминирующий критерий Эмоциональное влечение — уважение, любовь Принятие — отвержение дистанция в общении формы контроля Степень
протекции
удовлетворение
потребностей
степень
требований и
запретов
строгость
санкций Позиция родителей (роль) Эмоциональные отношения Степень контроля — родительская теплота Типы
семейного
воспитания Безусловная любовь Принимающе-
авторитарное
воспитание - - Авторитативный Отсутствие любви Отвергающе-авторитарное Эмоциональное отвержение ТипА —
Эмоциональное
отвержение Эмоциональная депривация Индифферентный «Принципиальная любовь» (условная) - Гипопротекция - - Либеральный Чрезмерная
родительская
любовь Авторитарно-симбиотическое Доминирующая гиперпротекция Тип Б —
Гиперсоциализирующее воспитание - Авторитарный Симбиотическое воспитание Потворствующая гиперпротекция Тип В-
Эгоцентрическое воспитание Эмоциональный симбиоз - - Повышенная
моральная
ответственность - - - - - Жестокие взаимоотношения - Инвалидизирующее отношение - Э. Г. Эйдемиллер отмечает повышенное внимание, заботу, эмоциональную направленность на ребенка в описании доминирующей и потворствующей гиперпротекции, в описании гипопротекции и эмоционального отвержения, напротив, — непринятие, следующий тип негармоничного воспитания — повышенная моральная ответственность — характеризуется эмоциональной холодностью. Все это относится к эмоциональному компоненту родительского отношения.
Поведенческий компонент родительского отношения в описании доминирующей гиперпротекции представлен доминированием, потворствующая гиперпротекция характеризуется потаканием. Гипопротекция описывается как попустительство и отсутствие контроля, эмоциональное отвержение и жестокое обращение — жесткий контроль, строгие наказания (Э. Г. Эйдемиллер, 1999). А. Я. Варга понимает родительское отношение как многомерное образование и выделяет в его структуре четыре образующих:
1) интегральное принятие либо отвержение ребенка;
2) межличностная дистанция («симбиоз»);
3) формы и направления контроля (авторитарная гиперсоциализация);
4) социальная желательность поведения.
Каждая образующая, в свою очередь, представляет собой сочетание (в разной пропорции) эмоционального, когнитивного и поведенческого компонентов. Исследователь описывает четыре типа родительского отношения, отличающихся друг от друга преобладанием одной или нескольких образующих: принимающе-авторитарное, отвергающее сявлениями инфантилизации, симбио-тическое и симбиотически-авторитарное (А. Я. Варга, 1986).
Родительское отношение по своей природе амбивалентно, противоречиво и включает два противоположных начала: 1) безусловное, или личностное, которое содержит такие факторы, как принятие, любовь, сопереживание и т. д.; 2) условное, или предметное, включающее объективную оценку, контроль, направленность на воспитание определенных качеств (О. Е. Смирнова, 2000). Относительная выраженность и содержание этих начал меняется с возрастом ребенка: по мере его взросления от двух до восьми лет преобладание личностного начала сменяется доминированием предметного. В безусловном, или личностном, начале выделяется эмоциональный компонент родительского отношения, в условном, или предметном, — поведенческий. Таким образом, эти два аспекта являются неотъемлемыми чертами любого родительского отношения.
Ряд исследований позволяет судить о неоднозначности когнитивного компонента родительского отношения. Выделяются его четыре варианта.
Во-первых, представление родителей о ребенке может быть адекватным. Адекватное представление о ребенке — это, как правило, наиболее полное и объективное знание психических и характерологических особенностей ребенка, его интересов, увлечений, склонностей, учет индивидуального своеобразия развития ребенка.
Во-вторых, неадекватное представление, которое проявляется в навязывании ребенку представления о его беспомощности и зависимости, невозможности существования без родителей (А.Адлер), приписывании роли «маленького» или «младшенького». Такая тенденция определяется в психологии термином инфантилизация
ребенка. В этом случае родитель видит ребенка младше по сравнению с реальным возрастом, его интересы и увлечения кажутся родителю детскими, несерьезными.
В-третьих, искаженное представление о ребенке, вызванное недооценкой психофизических данных, приписывание ему болезненностиу В. И. Гарбузова называется инвалидизацией.
В-четвертых, высокая моральная требовательность (Э. Г. Эйдемиллер), тревога о будущем ребенка, приписывание социальной неуспешности, роли «маленькогои плохого» (Е. Т. Соколова), неверие в благополучие ребенка (В. И. Гарбузов) определяются как социальная инвалидизация. Ребенок видится неприспособленным, неуспешным, открытым для дурных влияний, что приводит к отсутствию доверия и чувству досады у родителя. Термин инеалидызация употребляется, исходя из этимологии слова — инвалид — неполноценный, нетрудоспособный, слабый, непригодный. В данном случае ребенку приписываются чрезмерная болезненность, отставание в умственном и физическом развитии, личностная несостоятельность.
Отношение родителей к детям, общение, взаимные чувства и многое другое — все это входит в понятие родительства. Множество культурно-исторических и психологических концепций по-разному пытаются объяснить это сложное и интересное явление.