В предисловии к книге упоминалось о том, что за десятилетие, разделяющее выход книги «Основы иммунологии» (1999, Медицина) и настоящего издания, в иммунологии произошли кардинальные изменения, сделавшие невозможным простое переиздание предыдущей книги с внесением в нее поправок, касающихся новых научных данных, полученных за этот срок. Теперь, после изложения материала новой книги, уместно задаться вопросом, в чем состоят эти столь глубокие изменения.
Об одном из них неоднократно упоминалось: благодаря концепции Ч. Дженеуэя (С.А. Janeway) и экспериментальным разработкам его последователей коренным образом изменились представления о структуре иммунитета. Прежде всего приобрело четкие формы учение о распознавании «чужого» в рамках врожденного иммунитета, что окончательно закрыло тему неспецифического иммунитета, как несуществующего. Далее: осмыслены иерархические взаимоотношения филогенетически древнего врожденного иммунитета и молодого адаптивного иммунитета: оказалось, что активация врожденного иммунитета является обязательным условием запуска адаптивного иммунитета. В результате сложилось стройное учение о «двухъярусном» иммунитете, компоненты которого взаимосвязаны и взаимно обогащают друг друга.
Как известно, на роль связующего звена между врожденным и адаптивным иммунитетом в наибольшей степени могут претендовать дендритные клетки. Их изучение стремительно развивалось в последнее десятилетие не только в связи с вышесказанным «сочленением» врожденного и адаптивного иммунитета. Этим клеткам все более обоснованно приписывается роль основного «распорядителя» направлений развития адаптивного иммунитета, тогда как Т-хелперы оказываются в большей степени исполнителями «инструкций» дендритных клеток. Дендритные клетки оказались в центре внимания исследователей также при разработке путей иммунопрофилактики и иммунотерапии — в качестве основы вакцин, не только противоинфекционных, но и противоопухолевых, антиаллергических или направленных на лечение аутоиммунных заболеваний.
На протяжении прошлого десятилетия утвердилось новое учение о регуляторных Т-клетках, восполнившее «зияние», создавшееся после дезавуирования супрессорных клеток. На основе изучения естественных регуляторных Т-клеток сложились новые представления о механизмах поддержания аутотолерантности. Маятник этих представлений (элиминация клонов — супрессия) вновь резко сместился в зону супрессии.
На протяжении срока, разделяющего выход двух книг, коренным образом изменилось учение о формировании и динамической регуляции структуры периферического отдела иммунной системы. Наиболее заметное проявление этих изменений состоит в осмыслении функции хемокинов и их роли в организации лимфоидной ткани. Не менее существенно и достаточно неожиданно было выяснение активного характера взаимоотношений лимфоидных и стромальных клеток при морфогенезе вторичных лимфоидных органов. Наконец, сделаны первые шаги в понимании гомеостаза лимфоидных популяций и баланса между популяциями наивных лимфоцитов и клеток памяти.
Активное сближении иммунологии и молекулярной биологии не могло не принести плоды еще в одной области: близок к завершению процесс изучения молекулярных основ первичных иммунодефицитов, о чем совсем недавно оставалось лишь мечтать. Вообще, применение методов молекулярного анализа и активного манипулирования на уровне генов позволило получить точные и окончательные ответы на многие вопросы, касающиеся функции иммунологически значимых молекул и клеток. Это позволяет надеяться на то, что процесс превращения иммунологии в точную науку становится реальностью.
Таковы самые принципиальные достижения иммунологии за истекшее десятилетие. Значительно сложнее оценить научные успехи, которые предстоит достичь в ближайшее время. Попытки предсказания глобальных достижений науки, как правило, бесплодны. Лишь исходя из уже наметившихся тенденций можно с определенной степенью уверенности предвидеть основные пути развития иммунологии и, следовательно, ее достижения в обозримом будущем.
Беру на себя смелость указать на два возможных принципиальных прорыва в иммунологических знаниях, которые можно ожидать в ближайшее десятилетие. Одно из них — углубление знаний о роли дендритных клеток в запуске иммунного ответа и формировании ареактивности до уровня, обеспечивающего успешное практическое применение этих знаний при создании вакцин. Дело в том, что несмотря на интенсивные усилия, направленные на создание вакцин на основе дендритных клеток, реальные успехи, достигнутые на этом поприще, более чем скромны. В ближайшие годы возможно два сценария развития этой темы: или наши знания пополнятся до уровня, который позволит решить практические аспекты проблемы, или мы откажемся от этого пути, что будет сопряжено с принципиальным изменением иммунологической парадигмы.
Вторая область, в которой можно ожидать теоретических прорывов, имеющих важнейшие практические последствия — существенное углубление и расширение наших знаний о клетках памяти. Следует признать, что наши современные представления о клетках памяти схематичны, что составляет очевидный контраст с подробными и обширными знаниям о других разновидностях клеток иммунной системы. Как известно, индукция клеток памяти составляет основу противоинфекционной вакцинации, а стремление к созданию вакцин породило иммунологию как самостоятельную науку. В связи с этим принципиальная значимость этого ожидаемого прорыва представляется вполне очевидной.
Основываясь на опыте функционирования предыдущей книги 1999 г. издания, автор рассчитывает на то, что в ближайшие 3—5 лет эта новая книга окажется полезным руководством для иммунологов, стремящихся углублять свои знания. Будем надеяться также на возможность переизданий книги с внесением в нее уточнений, что позволит продлить срок ее активного существования до десятилетия, после чего другим автором будет написана новая книга подобного рода.
А.А. Ярилин
Об одном из них неоднократно упоминалось: благодаря концепции Ч. Дженеуэя (С.А. Janeway) и экспериментальным разработкам его последователей коренным образом изменились представления о структуре иммунитета. Прежде всего приобрело четкие формы учение о распознавании «чужого» в рамках врожденного иммунитета, что окончательно закрыло тему неспецифического иммунитета, как несуществующего. Далее: осмыслены иерархические взаимоотношения филогенетически древнего врожденного иммунитета и молодого адаптивного иммунитета: оказалось, что активация врожденного иммунитета является обязательным условием запуска адаптивного иммунитета. В результате сложилось стройное учение о «двухъярусном» иммунитете, компоненты которого взаимосвязаны и взаимно обогащают друг друга.
Как известно, на роль связующего звена между врожденным и адаптивным иммунитетом в наибольшей степени могут претендовать дендритные клетки. Их изучение стремительно развивалось в последнее десятилетие не только в связи с вышесказанным «сочленением» врожденного и адаптивного иммунитета. Этим клеткам все более обоснованно приписывается роль основного «распорядителя» направлений развития адаптивного иммунитета, тогда как Т-хелперы оказываются в большей степени исполнителями «инструкций» дендритных клеток. Дендритные клетки оказались в центре внимания исследователей также при разработке путей иммунопрофилактики и иммунотерапии — в качестве основы вакцин, не только противоинфекционных, но и противоопухолевых, антиаллергических или направленных на лечение аутоиммунных заболеваний.
На протяжении прошлого десятилетия утвердилось новое учение о регуляторных Т-клетках, восполнившее «зияние», создавшееся после дезавуирования супрессорных клеток. На основе изучения естественных регуляторных Т-клеток сложились новые представления о механизмах поддержания аутотолерантности. Маятник этих представлений (элиминация клонов — супрессия) вновь резко сместился в зону супрессии.
На протяжении срока, разделяющего выход двух книг, коренным образом изменилось учение о формировании и динамической регуляции структуры периферического отдела иммунной системы. Наиболее заметное проявление этих изменений состоит в осмыслении функции хемокинов и их роли в организации лимфоидной ткани. Не менее существенно и достаточно неожиданно было выяснение активного характера взаимоотношений лимфоидных и стромальных клеток при морфогенезе вторичных лимфоидных органов. Наконец, сделаны первые шаги в понимании гомеостаза лимфоидных популяций и баланса между популяциями наивных лимфоцитов и клеток памяти.
Активное сближении иммунологии и молекулярной биологии не могло не принести плоды еще в одной области: близок к завершению процесс изучения молекулярных основ первичных иммунодефицитов, о чем совсем недавно оставалось лишь мечтать. Вообще, применение методов молекулярного анализа и активного манипулирования на уровне генов позволило получить точные и окончательные ответы на многие вопросы, касающиеся функции иммунологически значимых молекул и клеток. Это позволяет надеяться на то, что процесс превращения иммунологии в точную науку становится реальностью.
Таковы самые принципиальные достижения иммунологии за истекшее десятилетие. Значительно сложнее оценить научные успехи, которые предстоит достичь в ближайшее время. Попытки предсказания глобальных достижений науки, как правило, бесплодны. Лишь исходя из уже наметившихся тенденций можно с определенной степенью уверенности предвидеть основные пути развития иммунологии и, следовательно, ее достижения в обозримом будущем.
Беру на себя смелость указать на два возможных принципиальных прорыва в иммунологических знаниях, которые можно ожидать в ближайшее десятилетие. Одно из них — углубление знаний о роли дендритных клеток в запуске иммунного ответа и формировании ареактивности до уровня, обеспечивающего успешное практическое применение этих знаний при создании вакцин. Дело в том, что несмотря на интенсивные усилия, направленные на создание вакцин на основе дендритных клеток, реальные успехи, достигнутые на этом поприще, более чем скромны. В ближайшие годы возможно два сценария развития этой темы: или наши знания пополнятся до уровня, который позволит решить практические аспекты проблемы, или мы откажемся от этого пути, что будет сопряжено с принципиальным изменением иммунологической парадигмы.
Вторая область, в которой можно ожидать теоретических прорывов, имеющих важнейшие практические последствия — существенное углубление и расширение наших знаний о клетках памяти. Следует признать, что наши современные представления о клетках памяти схематичны, что составляет очевидный контраст с подробными и обширными знаниям о других разновидностях клеток иммунной системы. Как известно, индукция клеток памяти составляет основу противоинфекционной вакцинации, а стремление к созданию вакцин породило иммунологию как самостоятельную науку. В связи с этим принципиальная значимость этого ожидаемого прорыва представляется вполне очевидной.
Основываясь на опыте функционирования предыдущей книги 1999 г. издания, автор рассчитывает на то, что в ближайшие 3—5 лет эта новая книга окажется полезным руководством для иммунологов, стремящихся углублять свои знания. Будем надеяться также на возможность переизданий книги с внесением в нее уточнений, что позволит продлить срок ее активного существования до десятилетия, после чего другим автором будет написана новая книга подобного рода.
А.А. Ярилин