В предыдущей главе были охарактеризованы три уровня гипотез в психологическом эксперименте, но не обсуждались их виды и способы соотнесения на разных этапах экспериментального доказательства. Было, однако, отмечено, что психологические закономерности, включающие предположения о психологической причинности, выдвигают к формулировкам каузальных гипотез такие дополнительные требования, как конкретизация механизмов действия НП на ЗГТ, т.е. включенность в них объяснительных или интерпретационных компонентов. Не обсуждая проблему специфики психологических законов, поскольку это потребовало бы обращения к пониманию предмета психологии в разных исследовательских школах, можно отметить общую тенденцию соотнесения экспериментальных гипотез и гипотез теоретического уровня.
Теоретическая и экспериментальная гипотезы находятся в импликативном отношении друг к другу. Оно представлено общей схемой: если верно положение Р, то из него на эмпирическом уровне следует закономерность Q. Понятно, что это уже не временное следование одной переменной за другой (или изменение ЗП вследствие изменений НП), а отношение выводимости из высказывания более высокого уровня обобщения другого высказывания – меньшего уровня общности, импликативно включенного в подразумеваемый в высказывании Р закономерности.

Например, согласно теории когнитивного диссонанса Л. Фестингера, выводится такая гипотеза об эмпирическом следствии: «Если между установкой личности на определенное понимание объекта и другими когнитивными элементами существует рассогласование – диссонанс, то установки человека изменяются в таком направлении, чтобы этот диссонанс был уменьшен». Итак, если есть «диссонанс», то в качестве следствия следует ожидать «изменение установки».

Первое, что при этом следует учесть: таких выводимых частных последствий из высказывания Р может быть множество – q1, q2, q3 и т.д., т.е. следствие «изменение установки» – лишь одно из тех, что могут быть эксплицированы из теории диссонанса. Второе: высказывание «если Р, то q» не является чисто логическим, поскольку q относится к области реальности, а Р остается принадлежащим «миру теорий». Таким образом, уже при формулировке этого высказывания исследователь делает некоторый «прорыв» в уровнях обобщения. Возможно, что другой исследователь из этого же знания о Р выведет совсем другие следствия относительно эмпирических закономерностей q.
В научной гипотезе имплицитно подразумевается, что следствие q наступит, если теория Р верна. Однако нет ограничения, которое бы предполагало невозможность выведения q из какой-то другой теории (Р2, Р3 и т.д.). Связывая в экспериментальной гипотезе объяснение Р с эмпирически устанавливаемой закономерностью q, исследователь, однако, как бы забывает об этой возможности других теорий, иначе ему было бы трудно ограничить поле рассматриваемых в эксперименте объяснений. Он выносит другие объяснения установленных эмпирических закономерностей в область так называемых конкурирующих гипотез.