ЯЗЫК И ПРАВОЕ ПОЛУШАРИЕ
Фонетический уровень
Правое полушарие в течение столетий было дискриминировано и считалось неречевым. В настоящее время многими исследователями, в том числе и у нас в лаборатории, показано, что правое полушарие способно понимать звуковую речь. Есть основание полагать, что правое полушарие при этом использует глобальный звуковой образ слова, минуя фонологическое декодирование. Измерение времени реакции показало, что такое глобальное опознание происходит быстрее, чем
фонологическое декодирование. (Deglin et. al., 1987), т.е. «правополушарный»' тип опознания более экономичен. Но он и менее совершенен, так как малознакомые слова не могут быть опознаны таким способом. Но есть фонетические функции, в которых правое полушарие оказывается ведущим. Еще в начале 70-х годов нами было показано, что опознание интонаций, узнавание голоса знакомых людей, различение мужского и женского голоса — все это функции правого полушария. Наряду с восприятием от правого полушария зависит и регуляция голоса и интонаций в собственной речи. При его угнетении развивается афония и дисфония, голос становится тусклым, речь монотонной (Балонов, Деглин, 1976).
Всем известна важная смысловая роль интонационно-голосовых (просодических) характеристик речи. Но я хочу обратить внимание на то обстоятельство, что интонация является одним из главных средств актуального членения речи, выделения топик и коммент (Ковтунова, 1976). К этому я еще вернусь, характеризуя синтаксические функции правого полушария.
Морфологический уровень
К словоизменению и словообразованию правое полушарие отношения не имеет. Анализ показывает, что правое полушарие воспроизводит в речи готовые формы слова, пользуется ими как целостными, нечлененными единицами. И это относится не только к словам, но и к идиохмам (лекция 8). Я бы сказал, что правое полушарие обеспечивает целостность номинаций.
Синтаксический уровень
Если говорить о поверхностном синтаксисе то функции правого полушария следует охарактеризовать отрицательно. Об этом уже говорилось. Но у правого полушария есть ‘свой синтаксис. Я опишу эксперимент. Мы взяли две фразы: «Ваня побил Петю» и «Петя побил Ваню». На основании этих двух фраз было построено 8 синонимичных высказываний в активе и пассиве (по 4 на каждую фразу).
Ваня побил Петю Петя побил Ваню
Каждая фраза была напечатана на отдельной карточке. Мы просили больных расклассифицировать их любым способом. Статистический анализ показал, что левое полушарие классифицирует все эти фразы по их значению. В одну группу попадают все фразы, где агрессором
является Ваня, в другую группу — Петя. Это подтверждает синтаксические способности левого полушария. Но особенно интересно поведение правого полушария. Оно также создает две группы. В одну попадают все фразы, начинающиеся с имени Ваня, независимо от того, агрессор он или жертва, в другую группу попадают все фразы, начинающиеся с имени Петя (рис. 9-2). Анализ этой классификации показывает, что здесь на первый план выдвинуто актуальное членение. По правилам актуального членения топик всегда предшествует ком- менту. Правое полушарие пользуется принципом: «Все про Ваню» и «Все про Петю». Таким образом, актуальное членение является функцией правого полушария. Напомню, что я уже говорил об этом, когда рассказывал о фонетических функциях правого полушария.
Анализ высказываний и ответов в ассоциативном эксперименте показывает, что в речевой продукции правого полушария преобладают существительные и прилагательные, т.е. те слова, которые имеют референтом внеязыковые реалии (рис. 9-1). Я хочу напомнить эксперимент с классификацией слов (лекция 8). Правое полушарие создает из этих слов две группы: в одну попадают все слова, которые характеризуют человека с положительной стороны, в другую — с отрицательной. Иначе говоря, правое полушарие при классификации слов опирается на их референты (рис. 8-4) (Деглин и др., 1985). Оно, по существу, классифицирует не слова, а референты. Можно сказать, что семантические функции правого полушария заключаются в отражении в речи вещного мира и чувственных впечатлений.
Подведем теперь итог речевым функциям правого полушария. Это полушарие осуществляет анализ интонационно-голосовых характеристик речи собеседника и контролирует эти характеристики в собственной речи. Оно ответственно за целостность и воспроизводимость номинации. Правое полушарие определяет коммуникативный замысел высказывания, осуществляя актуальное членение, выделяет новую и важную часть информации в высказывании. С функциями правого полушария связана лексика, обозначающая вещный мир и его свойства. К функциям правого полушария относится наполнение высказываний конкретным содержанием, ориентированность высказываний на внеязыковую действительность и на личный опыт. В то же время правое полушарие безразлично к логической структурированности, концептуальности, равно как и к языковой упорядоченности высказываний. Нетрудно заметить, что все перечисленные черты присущи неразвернутой мысли — мысли «для себя», но не для других. Эти черты роднят речевые функции правого полушария с глубинной структурой языка.
Под глубинной структурой понимается в данном случае семантический замысел, семантическое ядро высказывания в виде чувственного образа ситуации. Это семантическое ядро существует в самой упрощенной, неразработанной языковой форме. Таким образом, если попытаться в самой общей форме определить языковые функции правого и левого полушарий, то можно сказать, что у истоков высказывания стоит правое полушарие, оно формирует его глубинную структуру; а у завершенной формы высказывания стоит левое полушарие, оно формирует его поверхностную структуру.
Можно сказать, что такое разделение языковых функций между полушариями является продолжением семиотической специализации полушарий. Оно связано с тем, что правое полушарие оперирует иконическими, а левое — символическими знаковыми системами. Можно показать, что начальные этапы речепорождения представлены иконическими знаками, а конечные — символическими. Точнее, что язык становится символической знаковой системой только на уровне поверхностной структуры. Но это особая тема, которая требует специального доклада.
В заключение я хочу остановиться кратко на том, какие следствия вытекают из положения, что правое полушарие обеспечивает глубинную структуру языка, а левое — поверхностную. Здесь уместно вспомнить гениальный афоризм Выготского «Мысль, превращаясь в речь, перестраивается и видоизменяется... Мысль не выражается, но совершается в слове». Путь от глубинной структуры языка к поверхностной — это путь превращения мысли «для себя» в мысль «для других», это путь языковых преобразований мысли. Но одновременно преобразования и самой мысли — путь ее расчленения, углубления, уточнения, короче говоря — формирования. Это путь от конкретного образа предметной ситуации к теоретическому постижению мира, путь от конкретного к абстрактному. Такое движение мысли, естественно только и может совершаться параллельно с формированием языковой формы, параллельно с построением развитой грамматической структуры. Сегодня мы еще не знаем конкретных физиологических механизмов, которые стоят за этим движением. Но мы уже можем уже указать на тот мозговой субстрат, в котором, по выражению Выготского, разыгрывается «драма слова и мысли». Она начинается в правом и заканчивается в левом полушарии.
По моему мнению, имеющиеся факты в какой-то степени касаются и чрезвычайно сложной проблемы осознанного и неосознанного. Мысль правого полушария — это образ. Такая мысль может служить основой догадки, интуиции. Но эта мысль не только глобальная, нерасчлененная, смутная. Не имея соответствующего языкового оформ- 17* ления, она скрыта не только для других, но и для себя. Пройдя путь от правого полушария к левому, она становится годной не только для сообщения другому, но и раскрывается для себя. Но одновременно она изменяется, становится логизирующей. На этом пути теряются догадка и интуиция, но появляются суждение и умозаключение, которые всегда эксплицитны, всегда освещены прожектором осознанности. Я хочу сказать, что коллизия осознанного и неосознанного — это тоже проблема движения от глубинной структуры языка к поверхностной, движения от правого полушария к левому.
Я не могу останавливаться на эволюционных аспектах проблемы и ограничусь очень кратким замечанием. Если суммировать все, что известно о речевом развитии ребенка, то можно утверждать, что тот путь, который проходить мысль взрослого человека за мгновения, занимает долгие годы онтогенеза. Речь детей на ранних этапах формирования и фонетически, и грамматически, и по содержанию поразительно близка к речевым функциям правого полушария. Лишь к 10-12 годам завершается речевое развитие, и язык приобретает те черты, которые свойственны взрослым, т.е. черты, характерные для речевых функций левого полушария.
Но я позволю себе пойти дальше. Тот путь, который у современного человека занимает мгновения, у ребенка — более 10 лет, у человечества занял многие и многие тысячелетия. Анализ архаического мышления обнаруживает уже знакомые черты, роднящие его с детским мышлением и мышлением человека при угнетении левого полушария: образность, конкретность, превалирование чувственных впечатлений, отсутствие логически построенных понятий, предельная упрощенность языковой формы. Я говорю об этом не для того, чтобы еще раз повторить банальную мысль о том, что древность — детство человечества. Я хочу сказать, что когда мы обращаемся к собеседнику, высказываем какую-то мысль, мы каждый раз преодолеваем то небольшое расстояние, которое пролегает между правым и левым полушариями, расстояние, которое каждый человек долго преодолевал в детстве и которое люди еще длительнее преодолевали в своем культурном развитии. Образ и слово всегда совместно преодолевают это расстояние. На этом пути чувственный образ, вобравший в себя все цвета, формы и звуки окружающего мира, превращается в бестелесную мысль, а глобальное слово — в расчлененное предложение. На этом пути неосознанное превращается в осознанное, человек познает себя, его мысль постепенно высвечивается для него самого и становится доступной для других. Это путь достижений и потерь — путь от мифа к рациональной картине мира.
Возвращаясь к экспериментальному материалу, я хочу очень кратко сформулировать те положения, которые кажутся мне наиболее важными. Языковые и неязыковые функции каждого полушария тесно увязаны между собой. Порождение и восприятие речи происходит с участием физиологических механизмов обоих полушарий, причем эти механизмы обеспечивают разные стороны речевой деятельности, а не дублируют друг друга. Правое полушарие не только осуществляет рецепцию внешнего мира и строит чувственный образ, иконическую модель мира, но и включает этот образ в цепь речевых процессов. Левое полушарие не только владеет совершенным аппаратом для коммуникации — языком, но благодаря этому аппарату способно к построению рациональной модели мира. Элиминирование любого механизма — как право-, так и левополушарного — приводит к грубой неполноценности речевой и мыслительной деятельности, однако сами дефекты при этом грубо различаются. Такое двойное обеспечение речевой деятельности осуществляется благодаря постоянному взаимодействию обоих полушарий.
Правое полушарие в течение столетий было дискриминировано и считалось неречевым. В настоящее время многими исследователями, в том числе и у нас в лаборатории, показано, что правое полушарие способно понимать звуковую речь. Есть основание полагать, что правое полушарие при этом использует глобальный звуковой образ слова, минуя фонологическое декодирование. Измерение времени реакции показало, что такое глобальное опознание происходит быстрее, чем
фонологическое декодирование. (Deglin et. al., 1987), т.е. «правополушарный»' тип опознания более экономичен. Но он и менее совершенен, так как малознакомые слова не могут быть опознаны таким способом. Но есть фонетические функции, в которых правое полушарие оказывается ведущим. Еще в начале 70-х годов нами было показано, что опознание интонаций, узнавание голоса знакомых людей, различение мужского и женского голоса — все это функции правого полушария. Наряду с восприятием от правого полушария зависит и регуляция голоса и интонаций в собственной речи. При его угнетении развивается афония и дисфония, голос становится тусклым, речь монотонной (Балонов, Деглин, 1976).
Всем известна важная смысловая роль интонационно-голосовых (просодических) характеристик речи. Но я хочу обратить внимание на то обстоятельство, что интонация является одним из главных средств актуального членения речи, выделения топик и коммент (Ковтунова, 1976). К этому я еще вернусь, характеризуя синтаксические функции правого полушария.
Морфологический уровень
К словоизменению и словообразованию правое полушарие отношения не имеет. Анализ показывает, что правое полушарие воспроизводит в речи готовые формы слова, пользуется ими как целостными, нечлененными единицами. И это относится не только к словам, но и к идиохмам (лекция 8). Я бы сказал, что правое полушарие обеспечивает целостность номинаций.
Синтаксический уровень
Если говорить о поверхностном синтаксисе то функции правого полушария следует охарактеризовать отрицательно. Об этом уже говорилось. Но у правого полушария есть ‘свой синтаксис. Я опишу эксперимент. Мы взяли две фразы: «Ваня побил Петю» и «Петя побил Ваню». На основании этих двух фраз было построено 8 синонимичных высказываний в активе и пассиве (по 4 на каждую фразу).
Ваня побил Петю Петя побил Ваню
Каждая фраза была напечатана на отдельной карточке. Мы просили больных расклассифицировать их любым способом. Статистический анализ показал, что левое полушарие классифицирует все эти фразы по их значению. В одну группу попадают все фразы, где агрессором
- — Деглин
является Ваня, в другую группу — Петя. Это подтверждает синтаксические способности левого полушария. Но особенно интересно поведение правого полушария. Оно также создает две группы. В одну попадают все фразы, начинающиеся с имени Ваня, независимо от того, агрессор он или жертва, в другую группу попадают все фразы, начинающиеся с имени Петя (рис. 9-2). Анализ этой классификации показывает, что здесь на первый план выдвинуто актуальное членение. По правилам актуального членения топик всегда предшествует ком- менту. Правое полушарие пользуется принципом: «Все про Ваню» и «Все про Петю». Таким образом, актуальное членение является функцией правого полушария. Напомню, что я уже говорил об этом, когда рассказывал о фонетических функциях правого полушария.
Анализ высказываний и ответов в ассоциативном эксперименте показывает, что в речевой продукции правого полушария преобладают существительные и прилагательные, т.е. те слова, которые имеют референтом внеязыковые реалии (рис. 9-1). Я хочу напомнить эксперимент с классификацией слов (лекция 8). Правое полушарие создает из этих слов две группы: в одну попадают все слова, которые характеризуют человека с положительной стороны, в другую — с отрицательной. Иначе говоря, правое полушарие при классификации слов опирается на их референты (рис. 8-4) (Деглин и др., 1985). Оно, по существу, классифицирует не слова, а референты. Можно сказать, что семантические функции правого полушария заключаются в отражении в речи вещного мира и чувственных впечатлений.
Подведем теперь итог речевым функциям правого полушария. Это полушарие осуществляет анализ интонационно-голосовых характеристик речи собеседника и контролирует эти характеристики в собственной речи. Оно ответственно за целостность и воспроизводимость номинации. Правое полушарие определяет коммуникативный замысел высказывания, осуществляя актуальное членение, выделяет новую и важную часть информации в высказывании. С функциями правого полушария связана лексика, обозначающая вещный мир и его свойства. К функциям правого полушария относится наполнение высказываний конкретным содержанием, ориентированность высказываний на внеязыковую действительность и на личный опыт. В то же время правое полушарие безразлично к логической структурированности, концептуальности, равно как и к языковой упорядоченности высказываний. Нетрудно заметить, что все перечисленные черты присущи неразвернутой мысли — мысли «для себя», но не для других. Эти черты роднят речевые функции правого полушария с глубинной структурой языка.
Под глубинной структурой понимается в данном случае семантический замысел, семантическое ядро высказывания в виде чувственного образа ситуации. Это семантическое ядро существует в самой упрощенной, неразработанной языковой форме. Таким образом, если попытаться в самой общей форме определить языковые функции правого и левого полушарий, то можно сказать, что у истоков высказывания стоит правое полушарие, оно формирует его глубинную структуру; а у завершенной формы высказывания стоит левое полушарие, оно формирует его поверхностную структуру.
Можно сказать, что такое разделение языковых функций между полушариями является продолжением семиотической специализации полушарий. Оно связано с тем, что правое полушарие оперирует иконическими, а левое — символическими знаковыми системами. Можно показать, что начальные этапы речепорождения представлены иконическими знаками, а конечные — символическими. Точнее, что язык становится символической знаковой системой только на уровне поверхностной структуры. Но это особая тема, которая требует специального доклада.
В заключение я хочу остановиться кратко на том, какие следствия вытекают из положения, что правое полушарие обеспечивает глубинную структуру языка, а левое — поверхностную. Здесь уместно вспомнить гениальный афоризм Выготского «Мысль, превращаясь в речь, перестраивается и видоизменяется... Мысль не выражается, но совершается в слове». Путь от глубинной структуры языка к поверхностной — это путь превращения мысли «для себя» в мысль «для других», это путь языковых преобразований мысли. Но одновременно преобразования и самой мысли — путь ее расчленения, углубления, уточнения, короче говоря — формирования. Это путь от конкретного образа предметной ситуации к теоретическому постижению мира, путь от конкретного к абстрактному. Такое движение мысли, естественно только и может совершаться параллельно с формированием языковой формы, параллельно с построением развитой грамматической структуры. Сегодня мы еще не знаем конкретных физиологических механизмов, которые стоят за этим движением. Но мы уже можем уже указать на тот мозговой субстрат, в котором, по выражению Выготского, разыгрывается «драма слова и мысли». Она начинается в правом и заканчивается в левом полушарии.
По моему мнению, имеющиеся факты в какой-то степени касаются и чрезвычайно сложной проблемы осознанного и неосознанного. Мысль правого полушария — это образ. Такая мысль может служить основой догадки, интуиции. Но эта мысль не только глобальная, нерасчлененная, смутная. Не имея соответствующего языкового оформ- 17* ления, она скрыта не только для других, но и для себя. Пройдя путь от правого полушария к левому, она становится годной не только для сообщения другому, но и раскрывается для себя. Но одновременно она изменяется, становится логизирующей. На этом пути теряются догадка и интуиция, но появляются суждение и умозаключение, которые всегда эксплицитны, всегда освещены прожектором осознанности. Я хочу сказать, что коллизия осознанного и неосознанного — это тоже проблема движения от глубинной структуры языка к поверхностной, движения от правого полушария к левому.
Я не могу останавливаться на эволюционных аспектах проблемы и ограничусь очень кратким замечанием. Если суммировать все, что известно о речевом развитии ребенка, то можно утверждать, что тот путь, который проходить мысль взрослого человека за мгновения, занимает долгие годы онтогенеза. Речь детей на ранних этапах формирования и фонетически, и грамматически, и по содержанию поразительно близка к речевым функциям правого полушария. Лишь к 10-12 годам завершается речевое развитие, и язык приобретает те черты, которые свойственны взрослым, т.е. черты, характерные для речевых функций левого полушария.
Но я позволю себе пойти дальше. Тот путь, который у современного человека занимает мгновения, у ребенка — более 10 лет, у человечества занял многие и многие тысячелетия. Анализ архаического мышления обнаруживает уже знакомые черты, роднящие его с детским мышлением и мышлением человека при угнетении левого полушария: образность, конкретность, превалирование чувственных впечатлений, отсутствие логически построенных понятий, предельная упрощенность языковой формы. Я говорю об этом не для того, чтобы еще раз повторить банальную мысль о том, что древность — детство человечества. Я хочу сказать, что когда мы обращаемся к собеседнику, высказываем какую-то мысль, мы каждый раз преодолеваем то небольшое расстояние, которое пролегает между правым и левым полушариями, расстояние, которое каждый человек долго преодолевал в детстве и которое люди еще длительнее преодолевали в своем культурном развитии. Образ и слово всегда совместно преодолевают это расстояние. На этом пути чувственный образ, вобравший в себя все цвета, формы и звуки окружающего мира, превращается в бестелесную мысль, а глобальное слово — в расчлененное предложение. На этом пути неосознанное превращается в осознанное, человек познает себя, его мысль постепенно высвечивается для него самого и становится доступной для других. Это путь достижений и потерь — путь от мифа к рациональной картине мира.
Возвращаясь к экспериментальному материалу, я хочу очень кратко сформулировать те положения, которые кажутся мне наиболее важными. Языковые и неязыковые функции каждого полушария тесно увязаны между собой. Порождение и восприятие речи происходит с участием физиологических механизмов обоих полушарий, причем эти механизмы обеспечивают разные стороны речевой деятельности, а не дублируют друг друга. Правое полушарие не только осуществляет рецепцию внешнего мира и строит чувственный образ, иконическую модель мира, но и включает этот образ в цепь речевых процессов. Левое полушарие не только владеет совершенным аппаратом для коммуникации — языком, но благодаря этому аппарату способно к построению рациональной модели мира. Элиминирование любого механизма — как право-, так и левополушарного — приводит к грубой неполноценности речевой и мыслительной деятельности, однако сами дефекты при этом грубо различаются. Такое двойное обеспечение речевой деятельности осуществляется благодаря постоянному взаимодействию обоих полушарий.
Источник: В.Л .Деглин, «Лекции о функциональной асимметрии мозга человека» 1996