Основной материал данной главы составляет речевая деятельность при длительной адаптации к высокогорью, индуцирующей наиболее простой в данных условиях тип динамики функционального состояния. В соответствии с исследовательской программой, сформулированной в главе 2, тестирование базировалось на стандартной методике и проводилось в массовом порядке, что обеспечивало объективность полученных данных. Весь собранный материал переводился в числовую форму, а затем подвергался многошаговому компьютерному анализу, состоявшему в кластеризации обследованной группы и аппроксимировании характерного для нее типа динамики индексов, выраженных в виде лингвостатистических моделей. Как и в предыдущей главе, задача интерпретации состояла в получении аргументированных ответов на те же принципиальные вопросы:
- Можно ли утверждать, что на всех основных стадиях ИФС наблюдаемые сохраняют способность проведения базовых лингвистических операций, а также использования единиц основных уровней языковой системы?
- Существуют ли стадии ИФС, на которых регулярно обнаруживаются закономерные признаки временного качественного перестроения языкового сознания, а совмещаются ли они в единую концептуальную схему, оправданную с теоретико-лингвистической точки зрения?
Позитивный ответ на первый вопрос позволяет сделать аргументированный вывод об интактности базовых психолингвистических механизмов, обеспечивающих продолжение релевантной данным условиям когнитивной и коммуникативной деятельности. Позитивный ответ на второй вопрос говорит о наличии хотя бы одного измененного состояния языкового сознания и о его существенных признаках. Отметим, что при
всей естественности указанных двух вопросов, до настоящего времени они не были ни поставлены в прямой форме, ни решены при изучении лингвистических коррелятов адаптации к экстремальным или необычным внешним условиям. Между тем продвижение к более сложным задачам при изучении экзогенных ИФС невозможно без получения принципиальных ответов на эти вопросы.
Специфика проведенных исследований состояла в отсутствии таких масштабных изменений сознания, как при фарма- когенных ИФС. Однако, длительное пребывание в экстремальных природных условиях оказывает сильное влияние на все составляющие функционального состояния, активизируя мощные механизмы естественной адаптации. При таком положении оправданным было бы ожидать хотя бы умеренных сдвигов в функционировании языкового сознания.
Была обследована группа, которая проводила трудовую деятельность и досуг в условиях высокогорья, характеризуемых прежде всего сочетанным действием холода и недостатка кислорода. Почти сразу же после попадания в такие условия у городского жителя начинается так называемая декомпенсация. Затем происходит сложный процесс перестройки всех основных составляющих функционального состояния, приводящий в конечном итоге к переадаптации, которая включает в себя ряд стратегий, подразумевающих либо стабилизацию на прежнем (привыкание, аккомодация, реадаптация) или на качественно новом уровне (собственно переадаптация); либо уже дезадаптацию (болезнь). В научной литературе подробно описаны основные факторы, стадии и виды процесса адаптации; их рассмотрение позволяет предположить, что по мере приспособления к высокогорным условиям возникают ИФС (Медведев 1982:32—51; Лебедев 1983:3—7; Александровский, Лобастое, Спивак, Щукин 1991; ср. Леонова, Медведев 1981:63—70; Философские проблемы теории адаптации 1975:126—170).
Динамика психических процессов при восхождениях на различную высоту, вплоть до семи тысяч метров, также специально изучалась. Здесь был применен широкий круг психодиагностических методик (MMPI, IQ, тесты Кеттелла, Тейлора, Спилбергера и другие). Результаты их обработки указывают на широкий диапазон колебаний большинства составляющих психического состояния человека: от легких обманов восприятий — до глубоких перестроений в прохождении эмо- ционально-волевых и когнитивно-мнестических процессов. Отмечается и повышенная вероятность возникновения психотических эпизодов, по глубине, сравнимых с состояниями, достигаемыми при действии психоактивных препаратов (подробнее см. обзор Seva 1991). Это указывает на то, что изменения психического состояния принимают самое активное
участие в процессе адаптации к высокогорным условиям. Вместе с тем, рядом авторов отмечается возможность принципиальной интактности высших психических функций, и в частности вербального мышления, в особенности у групп, прошедших специальный отбор и подготовку к действиям в горах (Clark, Heaton, Wiens 1983; Milne, Gray 1983; ср. Nelson 1982). Массовые психолингвистические обследования в высокогорных условиях до настоящего времени не проводились.
Для массового обследования речевой деятельности при экзогенных ИФС были избраны условия памирского высокогорья. Наблюдения проводились в рамках научно-исследо- вательской программы по изучению адаптации к экстремальным условиям, проводимой на основе общей теоретической концепции и под руководством члена-корреспондента РАН
В. И. Медведева, на базе Института физиологии и экспериментальной патологии высокогорья АН Киргизской Республики. Общая организация исследований проводилась сотрудником института профессором А. А. Айдаралиевым. Непосредственное психолингвистическое тестирование и первичная обработка лингвистических индексов проводились Р. А. Кур- маналиевой, под методическим руководством автора.
Обследованная группа состояла из сорока двух мужчин в возрасте 18—25 лет, практически здоровых, прошедших общий медицинский и психологический отбор, но не готовившихся специально к жизни и труду в условиях высокогорья и не прошедших на момент начала тестирования адаптацию к ним. Выбор данного контингента был существенно важен, поскольку позволял устранить искажающее влияние, оказываемое на результаты тестирования как пониженной (за счет возраста, хронических заболеваний), так и повышенной адаптацией (последняя характерна для групп типа альпинистов, прошедших специальный отбор, подготовку, или для людей, проявляющих повышенную мотивацию к пребыванию в горах; тем более для местных жителей).
Группа сначала расположилась в условиях памирского среднегорья (на высоте 1600 м над уровнем моря), где прошла психофизиологическое обследование по семи экспресс-тестам. В их число было включено и психолингвистическое тестирование по нашей методике (стадия А). Далее вся группа под руководством опытных инструкторов и наблюдением врача совершила быстрое восхождение на уровень высокогорья (3600 м над уровнем моря) и обосновалась там на месяц. В течение этого периода дважды — а именно на 3-й (стадия Б) и 30-й (стадия В) дни пребывания в высокогорье — была повторена полная программа обследования, включая и психолингвистическое тестирование (его результаты приведены в табл. 4.1.2 Приложения).
Выбор такого режима определялся адаптологами, планировавшими работу научно-исследовательского коллектива. На основании современных представлений о ходе адаптации к высокогорным условиям было принято, что на 3-й день после подъема на уровень высокогорья (3600 м) приходится пик нагрузки, а к 30-му дню у групп с отличной и хорошей адаптацией переадаптация в основном завершается. Указанная закономерность была полностью подтверждена ходом адаптации у данной группы (более подробно о концепции психофизиологического мониторинга см. Миррахимов, Айдаралиев 1979; Махновский, Кузюта, Волков 1985). Если предположить, что стадии Б-В маркируют основные ИФС, то проведение в этот период психолингвистического тестирования можно было считать корректным. Заметим, что выбор условий среднегорья в качестве фона — стадии А — определялся аксиоматикой данного исследования. Ведь строгое описание ИФС возможно лишь при эксплицитном указании соответствующего типа деятельности (определяющего, в частности, и выбор речевого жанра при общении). Между тем на стадии А тип деятельности уже определился, как в принципе схожий с наблюдавшимся на стадиях Б-В (однако при пока умеренно выраженном и непостоянном проявлении экстремальных факторов).
После стадии В обследованная группа из сорока двух человек была переформирована. Семь человек (а именно, наблюдаемые № 4, 5, 13, 18, 24, 34, 41) были оставлены на данной базе еще на месяц, где и наблюдались на 60-й день пребывания в горах (стадия Г). Поданным прогноза адаптации, сделанного на стадиях А-Б, все они выказали отличные адаптивные возможности. Данные наблюдений адаптологов на стадиях В-Г подтвердили, что у всех оставленных на базе членов группы адаптация прошла весьма успешно. Данные лингвистического тестирования этих семи человек приведены в столбцах «Г» табл.4.1.2 Приложения. Что касается остальных тридцати пяти членов группы, то некоторые из них проявили отличные и хорошие адаптивные способности. После стадии В они были доставлены на другую высокогорную базу, расположенную на высоте 4200 м над уровнем моря. Другие проявили удовлетворительные либо плохие адаптивные возможности, в связи с чем и были после стадии В отправлены вниз, на реабилитацию. По объективным условиям, психолингвистическое тестирование двух последних подгрупп провести не удалось. Поэтому данные по их речи на стадии Г в табл.4.1.2 не приводятся.
Лингвистическое тестирование проводилось по заданиям
- 4А, 4В (описание картинки), заданию 6 (в письменной форме, заполнявшейся самими наблюдаемыми за сжатый, но строго не определенный период времени, затруднявший спи
сывание либо долгие раздумья) и по заданиям 5А, 5Б, 5В (которые зачитывались проводящим тестирование устно). Модификации были внесены в задание 1 (стимул состоял из семи вопросов), а также в задание 4А (оно состояло из двух предлагаемых порознь неоконченных' предложений, содержавших разные типы статива). В одном предложении это был статив на «-о», омонимичный наречию и краткому прилагательному от соответствующего корня и выражавший состояние (например, «мне весело»). В другом — статив, переданный безличнопредикативным словом модального значения (к примеру, «мне нужно»). Индекс 4Аа подсчитывался как среднее арифметическое по двум указанным предложениям.
Следует подчеркнуть, что методика расчета индекса 4Аа нерелевантна для характеристики валентностей указанных двух типов неглагольного предикатива (статива) в силу их принципиальной разницы. Данный индекс предоставляет лишь наиболее общую информацию о склонности наблюдаемых к употреблению глагольного продолжения данного неоконченного предложения, вне зависимости от того, какой из двух основных типов статива в нем применен. Применение такой методики не исключает и, более того, даже предполагает переход к дальнейшему, более корректному с теоретико-лингвистической точки зрения расчету отдельного индекса для каждого типа стимула по заданию 4А.
В стимуле по заданию 2 допускалось использование парного фразеологизма во множественном числе, если единственное число мало употребимо («помидоры-огурцы»).
Рассмотрение «основных статистик» таблицы 4.1.2 показывает, что значения коэффициентов асимметрии и эксцесса по целому ряду индексов и стадий выходят за пределы интервала (—2...+2). Это обстоятельство определяет значимое отличие распределения ряда случайных величин от нормального, что косвенно подтверждает желательность проведения кластеризации группы. Изучение взаимной корреляции всех примененных лингвистических индексов на каждой стадии позволяет утверждать, что они имеют многочисленные взаимосвязи. Кластеризация проведена по методу наиболее удаленного соседа, в евклидовой метрике, по всем лингвистическим характеристикам стадий Б-В. Стадии А, Г решено было исключить (в частности, в связи с пропуском на стадии Г большинства значений, сильно затрудняющим кластеризацию по этому методу).
Кластер 1 составили наблюдаемые № 1—5, 7—34, 36—37, 41, 42; остальные наблюдаемые составили кластер 2. Подчеркнем, что все наблюдаемые, проявившие по данным психофизиологического обследования отличные адаптивные возможности, вошли в один и тот же кластер 1. Поскольку тип адаптации по определению соответствует типу прохождения
- Заказ 2980
ИФС, это означает, что и на данном материале нам удалось проследить самую общую корреляцию изменений речи с изменениями функционального состояния. Этот результат дает формальное основание утверждать, что прогнозирование адаптации к экстремальным природным условиям по данным вербального теста возможно, что, в свою очередь, свидетельствует в пользу практической применимости лингвистики ИСС.
Наряду с наблюдаемыми, проявившими отличные способности к адаптации, в кластер 1 вошли еще несколько членов обследованной группы. Можно предположить, что они обладали как минимум хорошими адаптивными возможностями. Адаптологи считали это вполне вероятным, однако по объективным причинам получить более точную информацию нам не удалось. В силу решительного количественного преобладания кластера 1, проверка значимости различий индексов по стадиям и аппроксимация их динамики проводились только для членов этого кластера.
Значения индекса 1а на всех четырех стадиях находятся в верхней части его диапазона. Такое преобладание языковых клише в ответах на вопросы задания 1 говорит о значительной внешней нагрузке на психику наблюдаемых, в особенности явной при сравнении фона со стадией В. Вместе с тем, по просьбе наблюдателя, короткие ответы типа «— нормально» легко распространялись наблюдаемыми. Следовательно, при явной тенденции к повышенному использованию языковых клише, максимальное значение индекса 1а было скорее всего артефактом, обусловленным тем, что задание проводилось в письменной форме, а время на заполнение анкеты было ограничено. Несмотря на это, применение множественного рангового критерия позволило обнаружить в динамике индекса статистически значимое отличие стадии В как от предыдущей (А), так и от следующей (Г) стадии (см. Приложение 4.1.4). При аппроксимации получена следующая лингвостатистическая модель:
V_la = 0,911822 + 0,0120135 * sqrt(S)
Обозначение «sqrt(X)» читается как «корень квадратный из X». В графическом виде модели динамики этого и других индексов приведены на рис.4.1.
Значения индекса 16 оказались стабильно высокими, что объясняется преобладанием в ответах лексем неглагольного происхождения («как голова? — нормально; — в норме; — в порядке; — хреново; — абзац; — да ну вас»; примеры взяты из анкет, реально заполненных наблюдаемыми). Возможно, такая закономерность связана с возникающей при внешней нагрузке тенденции выбора из памяти языковых клише опре-
Рис. 4.1. Психолингвистические корреляты экзогенных ИФС при адаптации к высокогорью
деленного (неглагольного) типа. Наряду с этим можно предположить, что в подобных ответах отражается общеязыковая тенденция к более активному переходу в состав речевых клише неглагольных по происхождению лексических единиц. Более точное разграничение этих тенденций, равно как и разделение воздействующих на них грамматических и когнитивных факторов, принадлежит к области специального лексикологического исследования (ср. Добровольский 1995). Вместе с тем, близкая к максимуму величина индекса 16 заставляет нас, как и в предыдущем случае, считать ее артефактом, обусловленным письменной формой проведения задания и ограниченным временем на заполнение анкеты.
Добавим, что при оценке своего состояния наблюдаемые явно предпочитали лексемы нейтрального или позитивного характера (в особенности «— нормально»). По нашему мнению, это не обусловлено недостаточностью выборки, а отражает
тенденцию к позитивной оценке своего состояния, характерную для очень многих людей. Похожая закономерность отмечена на материале ассоциативного теста как при нормальном состоянии тестируемого (Караулов 1993:81), так и при эмоциональном стрессе (Носенко, Егорова 1992:74).
Значения индекса 4Ва на протяжении всего периода наблюдения находились в интервале от 0,10 до 0,15, не проявляя особой динамики. Это примерно соответствует нормальной частотности употребления глаголов в русской речи. Учитывая, что поданному индексу выявлялась склонность к употреблению глаголов в спонтанной речи (при описании картинки), нам оставалось бы сделать вывод об интактности данного уровня языка в условиях адаптации к высокогорью, если бы не материал другого глагольного индекса — 4Аа.
Анализ дисперсий 4Аа указывает на весьма четкое различие между значениями этого индекса на различных стадиях, достигаемое на высоком (99%-ном) доверительном уровне. С этим согласуется и результат применения теста Крускал- Уоллиса, использующего сравнение медиан вместо средних значений (что позволяет нейтрализовать искажения, вносимые в расчеты присутствием единичных нестандартных значений). Множественный ранговый критерий также указывает на существенное различие значений индекса 4Аа, прежде всего при сравнении их на стадиях А и В (см. таблицы Приложения
- . Исходя из этого, получена следующая лингвостатистическая модель:
V_4Aa = 0,365395 + 0,01279 * S - 0,000207532 * SA2.
Таким образом, в начале пребывания в условиях высокогорья (стадия Б) склонность к употреблению глаголов приближена к фоновой (стадия А). Однако к стадии В она возрастает почти вдвое. Дальнейшая динамика характеризуется плавным возвратом к фоновому уровню.
Нужно заметить, что подобный характер динамики уже встречался нам в предыдущей главе, при наблюдении лингвистических коррелятов фармакогенных ИФС. Рассчитывающийся по сходной методике индекс 46 достигал уровня примерно 0,5 на средних этапах диссолюции речемыслительной деятельности, и существенно снижался при продвижении как к более глубоким состояниям, так и при восстановлении нормы (эта тенденция прослеживалась более четко на материале инсулиновой терапии, однако присутствовала и при действии кетамина). Разумеется, у нас нет достаточного основания для предположения об идентичности лингвистического обеспечения как фармакогенных, так и экзогенных ИФС. Однако сопоставление самых общих закономерностей динамики индексов (в
особенности системное и в пределах кластера, характеризующегося благоприятным прогнозом прохождения ИФС) может считаться методологически допустимым.
Отметим, что в предыдущих разделах мы не использовали индекс 4Ва, в основном по причине отсутствия в его изменениях выраженной динамики. Однако в сопоставлении с индексом 4Аа его информацию о построении языковой системы нужно считать небесполезной. Учитывая величину индекса 4Ва, можно предположить, что большие значения индекса 4Аа объясняются в значительной степени особенностями формулировки задания 4А. Как мы уже отмечали, причиной может быть частота употребления конструкции «статив + инфинитив», достаточно характерная уже для нормальной разговорной речи. Однако и в этом случае, рост величины индекса 4Аа, особенно явный на переходе Б-В, свидетельствует в пользу, по крайней мере, отсутствия затруднений в оперировании глаголом и глагольными конструкциями. Заметим, что данный вывод подтверждается результатами, полученными Э. JI. Носенко при изучении психолингвистических характеристик эмоционального стресса. К числу выявленных им процессов принадлежало повышение частотности употребления глаголов, при одновременном сокращении частотности употребления существительных и прилагательных (Носенко 1980:54—57).
Нельзя забывать и об ослаблении кратковременной памяти, особенно ярко проявляющемся на 30-й день пребывания в условиях высокогорья. Материалы статистического анализа указывают на то, что как по индексу 5а, так и по индексу 56, скачок вниз происходит именно на стадии В (об этом говорит прежде всего структура таблицы множественного рангового критерия по указанным индексам, см. п.4.1.4 Приложения). Приведем лингвостатистические модели:
V_5a = 3,52181 -0,0303265 * S + 0,000564403 * SA2.
V_56 = 3,04374 - 0,0236228 * S + 0,000334252 * SA2 .
Оценка величин индекса 56 представляется конструктивной, поскольку он характеризует качество запоминания предложения (а не следующего за ним списка не связанных между собой слов, определяемых индексом 5а). Следовательно, характерное для стадии В ослабление памяти не сводится к чисто механическим трудностям, а включает в себя и семантическую компоненту.
Подчеркнем, что тенденция к временному ослаблению кратковременной памяти, при всей своей внешней тривиальности, действительна только для кластера 1. Достаточно обратиться
к таблице средних значений указанных индексов по кластерам (см. табл. 4.1.3), чтобы убедиться в том, что для членов кластера 2 характерна стабилизация объема кратковременной памяти на достаточно низком уровне, и даже ее некоторое улучшение после стадии Б, но никак не ухудшение. Между тем, основываясь на данных адаптологов о том, что деятельность низших психофизиологических механизмов приходит в норму уже к 30-му дню пребывания в горах, было бы естественным ожидать достижения минимума возможностей памяти уже на стадии Б, а существенного улучшения — именно к стадии В. В сочетании с похожими процессами по индексам 1а и 4Аа это позволяет высказать предположение о запаздывающей (по сравнению с другими составляющими ИФС) нормализации речевой деятельности при адаптации к высокогорным условиям.
Заметим, что психофизиологи со своей стороны достаточно интенсивно изучали динамику памяти при экстремальных условиях. Согласно полученным ими результатам, объем и качество краткосрочной памяти, прямо связанной с выполняемой работой, в период адаптации не проявляет тенденции к резкому ослаблению. Однако на выполнении заданий, внешних по отношению к типу деятельности, эти условия сказываются довольно сильно (задание 5 является именно таким). Еще сильнее страдают механизмы перевода информации из краткосрочной памяти в долговременную (Леонова, Медведев 1981:91; ср. обсуждение данной закономерности в контексте психолингвистики: Зимичев, Зайченко 1985:13).
Возвращаясь к динамике индекса 4Аа, можно предположить, что она может быть связана с ослаблением памяти на стадии В и еще одним, не вполне очевидным способом. Как мы заметили при проведении теста на стадиях А—Б, в ответах наблюдаемых на вопросы задания 4А достаточно часто встречались распространенные предложения. В случае краткого ответа, при устном тестировании легко было побудить наблюдаемых распространить его при помощи поощряющих замечаний типа «ну-ну», «так-так» или коротких вопросов типа «а еще?» «а дальше?». Ответы распространялись чаще всего при помощи второстепенных членов: определений, дополнений и обстоятельств, выраженных не глаголами, — что понижало величину индекса 4Аа. На стадии В ответы содержали глагол и чаще всего были нераспространенными. Соответственно, величина индекса 4Аа повышалась.
Такая закономерность объясняется, на наш взгляд, тем, что временное ослабление кратковременной памяти позволяло легко оперировать главными членами предложения, но затрудняло употребление его второстепенных членов. В этом вопросе наши данные согласуются с выводами ряда психолингвистов, отме
тивших при нарастании стресса уменьшение частотности сложных предложений. Что же касается простых предложений, то по мере увеличения нагрузки, они становились, как правило, нераспространенными (Михайлова, Колычкова 1980:65—68; Родионов 1985:14).
Заметим, что в современной литературе по психодиагностике одни ученые высказывают мнение о недостаточной эффективности методики незаконченных предложений для целей прогноза стресса у здоровых людей, по сравнению с предсказанием дестабилизации состояния психически больных (Бобков, Виноградов, Катков, Лосев, Смирнов 1984:169). Другие утверждают, что варианты данного теста могут быть все же эффективными для прогноза дестабилизации психического состояния при стрессе у здоровых людей, а также при психодиагностике более глубоких изменений психики (см. Атлас для экспериментального исследования отклонений в психической деятельности человека 1980:14—15). Данные нашего исследования согласуются скорее с последней точкой зрения.
Рассчитанные по данным ассоциативного задания величины индексов 6г и 6д стремились к верхнему пределу своего диапазона по кластеру 1, и к нижнему — по кластеру 2 (см. таблицы Приложения 4.1.3). Следовательно, оба они выказывают корреляцию с типом ИФС. При этом величины индекса 6г не выказывают особой динамики, в то время как индекс 6д совершает качественный скачок на переходе к стадии В, а затем начинает плавно снижаться (материалы подтверждающего такой вывод применения множественного рангового критерия приведены в Приложении 4.1.4). Наиболее приемлемым методом аппроксимации такой динамики представляется полиномиальный регрессионный анализ, приводящий к следующей лингвистической модели — естественно, с экстремумом на стадии В:
У_6д = 0,787071 + 0,00696155 * S - 0,000104782 * SA2 .
Высокие величины индексов 6г и 6д свидетельствуют о преобладании синтагматических ассоциаций на всех стадиях адаптации. Как известно, в современной психолингвистической литературе высказано как мнение о том, что стресс приводит к росту синтагматических ассоциаций (Носенко, Егорова 1992:76—77), так и мнение об отсутствии их выраженной динамики (Галагудзе 1980:83). Наши данные согласуются с первой из этих точек зрения. Заметим, что обосновавшие ее Э. Л. Носенко и С. Н. Егорова высказали в упомянутой выше статье предположение о совпадении психолингвистических механизмов, обеспечивающих речевую деятельность при наблюдавшихся ими состояниях эмоционального стресса в условиях боль-
того города и при обследованных нами состояниях адаптации к условиям высокогорья. На основании наших данных мы считаем такую гипотезу вполне вероятной.
Что же касается отмеченного выше некоторого рассогласования в динамике индексов 6г и 6д, то тут надо напомнить, что по определению индекс 6г фиксирует среднее количество синтагматических ассоциаций, данных на все четыре слова- стимула (существительное, прилагательное, глагол, наречие), а индекс 6д — только на два из них (существительное, прилагательное). Следовательно, синтагматические ассоциации распространяются в первую очередь на выступающие в роли стимула глагол и наречие, и лишь с запозданием — на имя. Что касается глагола, то сделанный вывод согласуется с отмеченной в литературе чувствительностью этой части речи к экзогенной нагрузке. В отношении наречия следует обратить внимание на то, что оно часто употребляется в функции обстоятельства при глаголе, что могло оказывать влияние на выбор ответа в ассоциативном тесте.
Подводя итог изучению речевой деятельности людей, проходивших адаптацию к экстремальным условиям высокогорья, отметим, что большинство примененных лингвистических индексов (1а, 16, 4Аа, 5а, 56, 6д) проявили сходную динамику, состоявшую в качественном сдвиге на переходе к стадии В и дальнейшем плавном снижении по направлению к фоновым величинам. В рамках аксиоматики данного исследования это означает, что на 30-й день пребывания в условиях высокогорья (стадия В) у большинства наблюдаемых (кластер 1) были отмечены признаки ИСС. Примерное положение этого состояния на рис.4.1 маркировано символом Z.
Индексы 4Ва и 6г не проявили явной динамики. Однако нужно помнить, что индекс 4Аа подсчитывается хоть и по той же методике, что и индекс 4Ва, но по заданию, ставящему глагол в несколько иные условия. В свою очередь, индекс 6д рассчитывается по данным того же задания, что и индекс 6г, однако дает более детальную информацию о неявных процессах, происходящих внутри последнего. Таким образом, с большой степенью вероятности, можно утверждать, что в рамках индексов, внешне не проявляющих динамики, прослеживаются перестроения, по типу сходные с изменениями, зафиксированными по родственным, но более динамичным индексам.
Итак, наши данные говорят о том, что процесс адаптации затронул уровень языкового сознания. Такое положение согласуется с мнением адаптологов, которые на основании своих методик сделали вывод, что за время наблюдения члены группы прошли период дестабилизации привычного состояния и (пере) адаптации. При этом физиологические модули прошли стадию качественного изменения на 3-й день пребывания в горах
(стадия Б), а к 30-му дню (стадия В) уже пришли в норму. Напротив, по нашим данным, лингвистический модуль прошел стадию максимального изменения на стадии В и стал приходить в норму лишь после нее. Следовательно, нами обнаружено запаздывание адаптации речемыслительных механизмов к экстремальным условиям на одну стадию наблюдения по отношению к низшим (физиологическим) модулям функционального состояния.
Наиболее вероятной причиной такого запаздывания является преобладание физических нагрузок (стрессоров) над психическими. Такое соотношение нагрузок известно адаптологам, и описано в теории функциональных состояний применительно к экстремальным условиям. В специальной литературе отмечается возможность таких ситуаций, когда первичное изменение физиологических функций служит поводом к изменению поведенческих реакций (Леонова, Медведев 1981:64).
Наряду с этим, нельзя исключить того, что пройдя точку максимальной нагрузки одновременно с физиологическими модулями (то есть на стадии Б), речемыслительные механизмы дали на них не немедленную, а отсроченную реакцию. Возможность такого типа реагирования также описана в теории функциональных состояний (Леонова, Медведев 1981:97). Точное определение причин обнаруженного нами запаздывания (лага) выходит за пределы задач данного исследования, относясь к компетенции прежде всего нейролингвистики.
Для нашей работы существенным представляется сам факт постановки данной проблемы, принципиально важной как для понимания закономерностей адаптации языкового сознания к экстремальным условиям, так и для целей практического прогнозирования ИФС по данным лингвистического тестирования. Подчеркнем, что наличие обнаруженного нами запаздывания усложняет совместную дескрипцию адаптации высшего (языкового) и низших (физиологических) модулей функционального состояния, однако не отменяет ее полностью. Таким образом, включенная в аксиоматику данной книги интерактивная парадигма сохраняет свое значение.